– Вот и Этьен, – протянул Себастьен, который тоже зачарованно наблюдал за самым популярным актером. – Что, девочки, неужели одной из вас сегодня повезет? – Насмешка в его голосе почему-то отдавала грустью.
Николь усмехнулась, поигрывая опустевшим бокалом.
– Ники, тебе нечего пить? Недопустимо! – Себастьен в притворном шоке прижал руки к вискам. – Официант, сюда! Жюли, а ты? Может, тебе тоже «Кровавой Мэри»? – И молодой человек подмигнул, перехватив любопытный взгляд, который Жюли бросила на коктейль Николь.
– Пожалуй, – улыбнулась она.
Музыка снова сменилась на плавную, и под нежное мурлыканье Манон уже несколько мужчин вывели дам на открытое пространство у сцены. Из-за голов танцующих пар едва можно было различить саму певицу. В мелодию теперь вплетались и звуки саксофона – худощавый молодой человек с упавшими на плечи темными волосами присоединился к пианисту. Его стремительные пальцы словно ласкали инструмент, и тот протяжно стонал в его руках, изливая тягучую мелодию на танцующих и на прочих посетителей, зовя за собой и гипнотизируя.
«Кровавая Мэри» обожгла рот Жюли, она ахнула, и Себастьен рассмеялся, откинув голову назад:
– Ну как?
Девушка помедлила и медленно облизала губы, не в состоянии сразу оценить необычный коктейль. В следующий миг кто-то окликнул Себастьена по имени, и актер с искренней радостью поприветствовал двух молодых мужчин, выросших как будто из-под земли. Они расцеловались с Себастьеном, как старые друзья, и он представил их девушкам.
– Разве это не самые прекрасные цветы во всем Париже? – Артист игриво склонил голову к плечу и положил руки на плечи Дениз и Николь.
– Несомненно, – отозвался тот, чье имя уже выветрилось из головы Жюли, и увлек Дениз танцевать, а второй протянул руку Жюли. Осушив во внезапном порыве бокал, она поставила его на стол и вскочила.
Ярко расписанные стены кабаре плыли по кругу, сливаясь в единое целое с мелодией и покачивающимися парами, время от времени сталкиваясь с ними и вновь расходясь. Тело Жюли само собой ритмично двигалось, ведомое то ли музыкой, то ли партнером. Перед глазами мелькнула каштановая прядь волос за ухом Дениз, которую лениво поправили пальцы ее партнера; откинутая назад голова Манон и ее необычайно длинная лебединая шея; лукавые золотисто-карие глаза саксофониста, с которым Жюли на миг встретилась взглядом.
Этьен танцевал с Сесиль; ее голова лежала у него на груди, и на лице девушки было написано блаженство. Оставшийся за столиком Себастьен о чем-то шептался с мужчиной, чье лицо оставалось в тени полей шляпы, то и дело поправляя гвоздику, приколотую к лацкану пиджака собеседника.
Все вокруг двигалось, пары дрейфовали, соприкасаясь и обмениваясь теплом, морскими