– Ты все еще носишь перстень? – голос гостя, отвлекший молодого человека от раздумий, прозвучал удивленно, – Я думал, после того, как он сослужил свою службу тогда, ты не будешь так сильно привязан к нему. Он же ведь не более, чем атрибут стража, разве нет?
Шон с видимым и совершенно понятным удивлением покосился на свою правую руку. Перстень с сапфиром, некогда подаренный ему бабушкой, и сослуживший хорошую службу уже не раз, носить он, конечно, продолжал, но спать в нем не ложился. Впрочем, вглядевшись в собственный палец пристальнее, он сумел заметить на нем не очень четкую, но вполне заметную полоску, и одобрительно хмыкнул.
– Ты научился подмечать детали, – отметил он, напрямую предпочитая не отвечать. Трес ухмыльнулся, продолжая с жадностью поглощать жаркое.
– Когда ежеминутно приходится спасать свою жизнь, еще и не такому научишься, – как бы между прочим бросил он и глубоко, блаженно вздохнув, отправил в рот последний кусочек мяса, – Вкусно. Ты классно готовишь, Диктор.
– Оставим комплименты, – Диктор, немного склонив голову набок, внимательно всмотрелся в собеседника, – Полагаю, тебе не терпится рассказать мне о событиях, приведших тебя к моему порогу… Что ж, давай, я готов внимать. Итак, что случилось в пещере, где хранилась Перчатка Соломона, после того, как мы покинули ее?
– После того? – Кев облизнулся и, хмыкнув, с глубоким вздохом откинулся на спинку стула, – А ты не думаешь, что это могло случиться, еще когда вы там были? Просто вы не заметили этого, были увлечены чем-то другим, чем-то более важным… Когда Пол Галейн коснулся моей руки, желая, чтобы мы с братом освободились, чтобы мы перестали мучить друг друга… Перчатка это исполнила. Но исполнила так, как никто из нас не мог даже представить, – он вновь подался вперед и, облокотившись на стол, вгляделся во внимательные голубые глаза напротив, – Она освободила Кевина от меня, а меня от него, Шон. Она дала мне жизнь, потерянную при рождении, вернула мне мое собственное тело! И, как можно заметить, вернула выросшим, соответствующим, если так можно сказать, возрасту моей души, моему фактическому возрасту! Но я был слаб… – парень встал и прошелся по кухне, постепенно увлекаясь своим рассказом, – Был слишком слаб, я был без сознания, а когда очнулся, в пещере вас уже не было. Помнишь вспышку, что сопроводила исполнение желания Галейна?
Шон кивнул, не говоря ни слова. Трес глубоко вздохнул и, отойдя к окну, принялся созерцать темную улицу.
– Вспышкой меня, видимо, выбросило из тела Кевина, отбросило за гряду камней, где вы не заметили меня. Заметили меня дикари, заявившиеся туда вскоре после вашего ухода… явившиеся, чтобы найти меня. Они сказали, что уже очень давно им было известно – однажды придет за Великою Перчаткою тот, кому она предназначена, что будет он приведен не кем-нибудь, а самим стражем… И будут они не одни, явится с ними человек, несущий на плечах великое бремя, тот, в чьем теле