Американские историки. Учебное пособие. Иван Цветков

прежде всего, как публикатор исторических документов. Историки и раньше любили включать в свои книги тексты подлинных документов, в XVIII в. такие включения часто преобладали над авторским наполнением, но именно Дж. Спаркс превратил публикацию исторических документов в дело всей своей жизни. В 1820 – 1850-х гг. он издал десятки томов бумаг отцов-основателей США – Вашингтона, Гамильтона, Франклина и др.19 Вроде бы, здесь уже не может возникать никаких вопросов о достоверности – личные бумаги являются такими, какие они есть, публикатор не может сделать их более или менее достоверными. Однако, думая так, мы опять переносим наши современные представления о должном на реальность XIX в. Спаркс относился к героям своих публикаций с большим пиететом, и не мог допустить, чтобы какой-то документ выставил их в невыгодном свете. Поэтому он исключал из подборок «плохие» документы, и даже, что повергает современных историков в настоящий шок, исправлял отдельные фразы и формулировки в письмах и дневниках. В итоге читатель оказывался обманутым, причем гораздо более «основательно», чем в результате мифотворчества П. Вимса. Если последний представлял в своих книгах авторское видение прошлого, и читатель мог самостоятельно решить, доверять ему или нет, Спаркс претендовал на документальный уровень достоверности, а в действительности его не обеспечивал.

      Следующие поколения историков, работавших в рамках научной методологии, перевели публикацию источников на качественно иной уровень, хотя и по сей день между специалистами ведутся жаркие дискуссии относительно того, какие источники достойны издания, какие нет, нужно ли вносить в текст коррективы, необходимые для понимания архаичных текстов современными читателями, насколько подробно следует характеризовать в печатном издании внешние признаки источников и т. п.

      В XX в. дискуссии об исторической достоверности велись в США, в частности, вокруг проблемы «презентизма», связи между историческим знанием и современной социально-политической практикой. Историки-прогрессисты в 1930-е гг. и историки-ревизионисты в 1960 – 1970-е гг. продвигали тезис о значимости сведений о прошлом лишь в связи с их актуальностью. Такая позиция в очередной раз отодвигала достоверность на второй план, подчиняла ее иным критериям. К примеру, сторонники активной борьбы расовых и этнических меньшинств за свои права просто не могли не найти в прошлом ранних проявлений «исторической субъектности» своих героев. Факты, на которые раньше не обращали внимания – объявлялись существенными и важными, свидетельства, не укладывающиеся в схему – обходились и замалчивались.

      Пример с презентизмом, постмодернистские толкования проблемы достоверности, показывают, что об окончательном ее решении не приходится помышлять и в эпоху широкого распространения научной методологии. Даже максимально нацеленному на соблюдение принципа научной достоверности историку не удастся