– Я тебя понимаю…
Закинув ружье на плечо, Корней отправился в распадок.
Углубившись в чащу, обвешанную серыми прядями лишайника, услышал сиплый звук, похожий на стон. Поначалу не обратил на него внимания – решил, что показалось. Но когда он повторился, остановился, прислушиваясь. Точно! Кто-то стонет и до того жалобно, что скитник невольно направился в сторону, откуда доносился стон. Мягко ступая по опавшей хвое, Корней отводил рукой от лица густые колкие еловые лапы.
Ветер то приближал стон, то удалял. Кедровка, летя зигзагами сквозь лес, выкрикивала скрипучим голосом сигнал опасности. Не щадя себя, она старалась предупредить обитателей тайги о появлении человека.
В одном месте скитник заметил, что мох на валежине содран. Пригляделся – вмятины от копыт, а сбоку медвежьи следы. Вокруг тишина, нарушаемая лишь все отчетливей слышимым стоном. Даже мошка, казалось, роилась перед глазами беззвучно.
Пройдя еще метров двадцать, Корней уперся в подернутую ряской старицу. Посреди нее торчала причудливая коряга. Она вдруг зашевелилась и, издав сиплый звук, стала медленно поворачиваться. Только тут скитник сообразил, что это не коряга, а лосиные рога. Животное, пуча от ужаса глаза, уже почти целиком погрузилось в вязкую трясину. Жалко было сохатого, но помочь ему Корней не мог.
Расстроенный, даже не вспомнив о рябчиках, он вернулся в стан и рассказал Николаю о случившейся трагедии.
– Вот чудак – чего в топь-то полез? – удивился Географ.
– Похоже, не по своей воле. Судя по следам – медведь гнал. Вот и рванул напрямки.
Уже две недели, как путешественники плывут, мерно поскрипывая уключинами, по величественной Лене. Левый берег низкий, а правый – довольно высокий, местами почти отвесный. Тут хорошо потрудился камнетес-ветер. По слоям каменистых обнажений, как по книге, можно было прочитать все геологические периоды этих мест. Особенно живописно смотрелись участки, украшенные известняковыми останцами. В одном месте их цепочка представляла собой вереницу слоистых колонн, испещренных трещинами. Колонны эти были до того тонкими, что чудилось, дунет ветер – переломятся. С вершины одной из них взлетел беркут и, поймав восходящий воздушный поток, закружил, оживляя небесную пустоту над лодкой.
Погода баловала: все дни ни облачка. Правда, по ночам холодало так, что к утру трава покрывалась инеем.