– Ловушками, конечно, поуловистей, но в угон намного весельше. Это и промысел, и азарт. Хоть и тяжко вдругорядь, зато удовольствие.
Тут парнишка повернулся к охотоведу:
– Степан Ермилович, я вот заметил такую вещь: в глазах зверей всегда печаль таится. Как вы думаете – почему?
– Бог его знает… Может, оттого, что жизнь не лёгкая, может, оттого, что век их короток, а может, нас боятся.
Так, кружка за кружкой, тянулся разговор.
– Василий, а теперь ты расскажи нам чего-нибудь. На следующий год у тебя диплом. Тему-то выбрал? – обратился к пареньку охотовед.
– Мой руководитель предложил проанализировать результаты акклиматизации уссурийского енота, вернее енотовидной собаки, у нас в Кировской области.
– Интересная тема. Всегда важно знать, что дало местной фауне появление нового вида. Бывают ведь и негативные последствия. Вон на Огненной Земле в середине пятидесятых годов выпустили пятьдесят канадских бобров, а сейчас их численность перевалила за четыреста тысяч. Теперь ломают голову, как спасти от этих «дровосеков» леса… А про енотов я одну потешную историю могу рассказать. После третьего курса практику на Дальнем Бостоке, на реке Иман, проходил. Там в августе, когда идут муссонные дожди, паводки случаются похлеще весенних. В тот год вода особенно большая была. Мы с егерем на лодке островки объезжали. Спасали тех, кто не успел уйти в сопки.
Видим, на одном енотовидные собаки жмутся. Вода уж у ног, а они возле затопленных нор стоят, трясутся. Подплываем к ним. Бедолаги обрадовались, забегали туда-сюда, но в лодку лезть боятся. Для вида зубы скалят. Егерь выбрался на берег и на них так рявкнул, что иные сразу в обморок попадали – до того пугливые. Тем, кто устоял, пинком для острастки слегка поддал. Они брык – и лежат, словно околели. Бери за шиворот и делай что хочешь. Потеха!
Шестерых в два мешка растолкали, а седьмой не поместился. Пришлось положить прямо на дно, а на морду куртку накинуть. Плывёт лодка, покачивается, уключины скрипят – страшно енотам, не шевелятся. Ежели вдруг и заворочается какой, егерь топнет: «А ну!» – и мешок вмиг цепенеет. А тот, который на дне, знай себе под куртку тычется – прячется, стало быть. Выбрали берег повыше, выпустили. Разбежались кто куда – искать незанятые норы, рыть новые. А мы опять по островам.
Уже в сумерках высмотрели енота огромного, прямо бочонок на ножках. Так он сам в лодку прыгнул. Выпускать его егерь не стал. Жену решил разыграть. Вошёл в дом, развязал мешок и вытряхнул енота на пол. Супруга, как обычно, набросилась:
– Ты чего? С ума сошёл? Только мокрой псины в доме не хватало!
От её крика енот брякнулся без чувств.
– Вот видишь, – говорит ей егерь, – даже дикий зверь от твоих криков сразу окочурился. Каково же мне с тобой бок о бок столько лет жить?
– Во молодец! Надо ж такое удумать, – давился со смеху Макарыч. – Мою старуху бы так припугнуть, чтоб не ворчала лишка… Отменный