в 1796 году. После ее смерти Кант продолжал регулярно выплачивать деньги четверым ее детям и указал их в своем завещании. Они также получили от Канта значительное приданое, когда вступали в брак, и его врач лечил их за его счет. Третья сестра (Анна Луиза, родилась в феврале 1730 года) умерла в 1774 году. Он также назначил пенсию своей самой младшей сестре (Катарине Барбаре, родившейся 15 сентября 1731 года), муж которой умер меньше чем через год после брака и о которой Кант хорошо заботился
(“sonst gut versorgt”) в больнице Святого Георгия. Младший брат, Иоганн Генрих (родился 28 ноября 1735 года), воспитывался в доме зажиточного брата матери Канта. Они ходили в одну и ту же школу, и Иоганн Генрих позже посещал лекции Канта. Хотя они переписывались и позже, Кант оставался довольно холоден и сдержан по отношению к более эмоциональным выражениям своего брата, однажды написав на странице письма Иоганна Генриха: «Вся мораль состоит в выводе действия из идеи субъекта,
не из
чувства (Empfindung)». Когда его брат умер в 1800 году, Кант помогал его семье, хотя и не регулярно и, кажется, несколько неохотно. См.: Vorländer,
Immanuel Kant, II, p. 17–26. И снова, Бёме (Böhme and Böhme,
Das Andere der Vernunft, p. 485), как и другие до них, утверждают, что отношение Канта к ближайшим родственникам было симптоматичным, объясняя его дистанцирование от них как результат фиксации Канта на матери. Братья и сестры не имели значения. У него не было с ними никаких отношений, он просто «отплачивался от них». Это несправедливо, хотя Кант, возможно, во взрослой жизни меньше общался с сестрами и братом, чем некоторые из его коллег со своими родственниками – но не намного меньше. Даже в конце жизни Канта кёнигсбергское общество разделялось по социальному рангу. Один только ранг в действительности создавал барьеры, который ни сестры, ни Кант не захотели бы нарушать. То, что он заботился о них, более значимо, чем отсутствие близких отношений с ними. (О чем бы они между собой говорили?) Возможно, у него были более глубокие причины не поддерживать отношений с братом, но тот был младше более чем на десять лет, и Кант, вероятно, не очень хорошо его знал. Кроме того, младший брат не делал ничего, чтобы поддержать кого-либо из своих родственников, и даже не смог должным образом обеспечить свою жену и детей.
104
Пиетизм имел значительные влияние и за пределами Германии. См.: F. E. Stoeffler, The Rise of Evangelical Pietism, 2nd ed. (Leiden, 1971).
105
Richard L. Gawthrop, Pietism and the Making of Eighteenth-Century Prussia (Cambridge: Cambridge University Press, 1993), p. 141.
106
Полезное введение см. в: Albrecht Ritschl, Geschichte des Pietismus, 3 vols. (Bonn: 1880–1896); Emanuel Hirsch, Geschichte der neuen evangelischen Theologie, 2nd ed. (Gütersloh, 1960), II, p. 91–143. См. также: Max Weber, The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism, tr. Talcott Parsons, foreword by R. H. Tawney (New York: Charles Scribner’s Sons, 1958), p. 128–139; Макс Вебер, “Протестантская этика и дух капитализма”, в: Макс Вебер, Избранное: Протестантская этика и дух капитализма (Москва: РОССПЭН, 2006), с. 97–106. Краткое собрание сочинений пиетистов см. в: Peter C. Erb (ed.), Pietists: Selected Writings, with a Preface by Ernest Stoeffler (New York: Paulist Press, 1983). О Франке и галльской школе см. особенно p. 97–215.
107
См.: Carl Friedrichs, Preußentum und Pietismus. Der Pietismus in Brandenburg-Preußen als Religiös-Soziale Reformbewegung (Göttingen: Vandenhoek & Ruprecht, 1971). Он говорит о Кёнигсберге отдельно на p. 231–300. См. также: Mary Ful-brook, Piety and Politics: Religion and the Rise of Absolutism in England, Württemberg and Prussia (Cambridge: Cambridge University Press, 1983); Gawthrop, Pietism and the Making of Eighteenth-Century Prussia. О роли пиетизма в образовании см. в: особенности: James Van Horn Melton, Absolutism and the Eighteenth-Century Origins of Compulsory Schooling in Prussia and Austria (Cambridge: Cambridge University Press, 1988). О ситуации в Пруссии см. особенно p. 23–59,
