Моя мама была ангелом. Более безобидного и робкого человека я не встречал и по сей день. Я вил из нее веревки. Для нее всегда было главным, чтобы я был сыт, обут, одет и не болел. Папа же видел во мне чемпиона и максимально меня заводил. Все ключевые решения в семье принимал отец, что абсолютно нормально.
Я был очень сильно привязан к своим родителям. Поэтому первые мои спортивные сборы в городе Горьком (сегодня это Нижний Новгород) были испытанием для меня. Мне было тогда 8 лет, и я каждый день звонил папе на работу и умолял забрать меня отсюда. Все было хорошо, меня никто не обижал, но я безумно скучал по родителям. В конце концов, папа приехал и забрал меня. Но со временем я повзрослел, привык, понял, что деваться мне некуда и что сборы – это часть моей жизни, нужно потерпеть.
Глава 3
«Думал, умру, но выжил»
Моим вторым тренером стал Владимир Алексеевич Садиков, хороший человек с прекрасным чувством юмора. Он очень трепетно ко мне относился. Я прокатался у него года три, начал делать все двойные прыжки и двойной аксель. Для той поры это было неплохо. Но появлялись уже спортсмены моего возраста с тройными прыжками. Сейчас я вспоминаю своих соперников. Их имена добавляют мне гордости, потому что это были серьезные конкуренты: Фадеев, Котин, Егоров – впоследствии звезды мирового масштаба.
Помню турнир «Олимпийские надежды», где все они в короткую программу вставили каскад с тройным тулупом, а я прыгнул каскад из двух двойных, лутц, тулуп и еще двойной аксель. Сделал чистый прокат, артистично, красиво – все звезды упали. Так уж произошло, я был выше их в таблице. У меня до сих пор благодаря отцу хранится тот протокол, где я «порвал» будущих звезд в силу своей аккуратности. Папа хранил все вырезки из газет, где фигурировала моя фамилия, начиная с периода одиночного катания и заканчивая танцами. И потом, в день моего сорокалетия, вручил мне толстый альбом со всеми вырезками о моей карьере. Я был тронут до слез.
Сейчас я вспоминаю своих соперников. Их имена добавляют мне гордости, потому что это были серьезные конкуренты: Фадеев, Котин, Егоров – впоследствии звезды мирового масштаба.
У Садикова, как уже было сказано, я прокатался три года. И настал день, когда отец посадил меня перед собой и сказал: «Сынок, тобой заинтересовался Сергей Александрович Четверухин. Это звезда нашего фигурного катания и теперь тренер. Я думаю, нам нужно переходить к нему». Я не знал, как реагировать на эту информацию уже хотя бы потому, что был привязан к Владимиру Алексеевичу, он был замечательным человеком, но опыт и мудрость отца перевесили, и я сказал: «Звони ему сам, я не смогу…» Отец позвонил, все