– Я слышал, ты вернулась из Оуквилла, те недоросли глупости говорят, не обращай на них внимание. Ты уже уходишь? – молодой человек не выглядел враждебно, наоборот, даже держался интеллигентом, не смотря на стойкое хмельное амбре исходившее от него.
– Д-да, если т-т-ты не против… – Нирия убрала руку юноши и продолжила идти к выходу, у неё не было никакого желания оставаться здесь- п-п-прошу меня п-простить…
– Миледи, прекратите – юноша ловко перехватил Нирию под локоть – я лишь слежу, чтобы ты не упала и не натолкнулась ни на кого!
Парень никак не хотел отставать от послушницы, уже покинув трактир, Нирия повторила, чтобы приставала отпустил её: «Ну, не хочешь идти далеко, давай здесь целоваться…», – непринуждённо проговорил юноша. Девушке стало интересно, что он такого выпил, что остатки его приличия растворились только за порогом трактира. Извернувшись, она отвесила любвеобильному парню звонкую пощёчину и поспешила удалиться. Внезапно, её грубо развернули, лицо парня было багровым от злости, а ноздри раздувались, словно у рассерженного быка. Он начал кричать на неё, угрожать, что никто не смеет отказывать сыну какого-то там вельможи, даже если у неё смазливая морда. Не успел он замахнуться, чтобы разбить лицо послушницы, как его руку тут же заломали, а сам он упал на колени. Удар колена по затылку отправил лицо нахалюги прямиком в мостовую. Только он хотел приподняться, как его голову уже вдавливали в кладку почти до хруста в висках. Из трактира вышли зеваки поглазеть на переполох. Все замерли, понимая, кто стоит перед ними. Двухметровая фигура в чёрном кожаном костюме напоминала своей маской огромную птицу. Это был один из воспитанников