Зато в сутяжничестве чувствовал себя как рыба в воде, это было его главной страстью. И стоило только узнать о каком-нибудь запутанном деле, желательно о наследстве, к которому можно было бы хоть как-то примазаться и чем-то при этом поживиться – он немедленно был тут как тут. Но эти длительные процессы тоже постоянно требовали новых и новых расходов. Правда, иногда ему везло (например, удалось положительно решить вопрос о маленьком земельном владении в итальянском местечке Сан-Миниато), но другие тяжбы шли годами (например, о наследстве, которое дальний родственник Паоло Франческо Одонэ, не оставивший никого по мужской линии, завещал иезуитам). Про судейство с родственниками супруги за ее наследство даже писать не хочу. Но вот его-то он в конечном итоге отспорил, правда, умер раньше, чем семья реально начала получать от этого пользу. Речь идет о семейном поместье Рамолино- Милелли, в котором и родилась Летиция. Теперь это заповедный дендрарий, открытый для туристов, в окрестностях Аяччо в имении Les Milelli (маленькие яблони на корсиканском) площадью в 12 га.
Как только ему фартило, тут же начинал жить на широкую ногу. Даже семье иногда кое-что перепадало: так, кухарку и горничную в помощь жене нанял (для сравнения: у второй зарплата была аж 6 фр. в месяц, ну просто перед вами благодетель с размахом), но так случалось редко. В итоге все равно умудрялся спустить все добытое и получаемое.
И даже определить Жозефа в военное училище и навестить сыновей в Бриенне, а потом и полечиться поехал на заемные деньги (25 луидоров занял у начальника местного гарнизона под залог семейного столового серебра – Наполеон отдал потом в 10 раз больше).
Но с этими планами не срослось, даже Жозефа до Меца не довез. Совсем плохо ему стало на обратной дороге от врача, и в Монпелье свалился окончательно. На их счастье, семья Пермон (в лице Панории (Луизы), их прежней соседки по Аяччо и подруги Летиции, а теперь супруги сильно разбогатевшего нувориша) забрала больного из гостиницы и три месяца он еще промучился у них в доме. Умер, не достигнув и 40 лет (по-видимому, от рака желудка), и был похоронен на местном городском кладбище, оставив супругу и кучу детей фактически без средств к существованию.
Влияние отца на Наполеоне было минимальным. Мальчик ясно понимал, на ком держится их дом. Может, поэтому в детстве ни к кому не проявлял уважения, кроме матери, тети Гертруды и няни-кормилицы. Меньше всего он хотел быть похожим на отца. При общении с малознакомыми корсиканцами даже старался не козырять лишний раз фамилией, легко можно было нарваться на непонятное (конечно, из-за политики, поскольку Паоли продолжали боготворить многие, да и он сам с раннего детства был в их числе).
Уже став Императором, как-то заметил: