Но все-таки? Билась и другая мысль. Есть же в мире ужасные примеры. Вот, например, Чарли Чаплин. Совсем недавно женился вновь. Ему, кажется, было тогда пятьдесят четыре, его новой жене – восемнадцать. Эрнест смеялся над стариком Чарли. А тот каждый год делает со своей юной женой по ребенку. Чем не пример? У них с Адрианой разница лет поменьше, чем у тех – Чаплиных. Не намного, правда. Да и Эрнест за последние пару лет стал не тем мужчиной, готовым при каждом найденном им красивом выражении, любить свою жену. Сильно сдал, поседел, погрузнел, не может жить без таблеток. Но, все же?… Надо начистоту поговорить с Адрианой, предупредить ее. Она, как женщина, должна быть разумнее в своих чувствах, чем Хемингуэй.
Так продолжала размышлять Мэри, готовая на все ради мужа, но только без потери его.
А в это время Хемингуэй и Адриана сидели в кафе «Флориан». За два часа прогулки по зимней Венеции они успели промерзнуть.
–Что ты желаешь выпить? – Хемингуэй посещение баров всегда начинал с употребления напитков. Он уже называл ее на «ты».
–Вы меня приучили к мартини. До этого я никогда его не употребляла. – Ответила Адриана и кивком головы откинула свои волосы на плечи.
–Еще раз сделай так, моя девочка? – Попросил Хемингуэй.
–Что?
–Также встряхни волосами, чтобы они летели, как ветер.
–Вам нравится?
–Очень.
–Не знаю, сумею ли я повторить. По заказу может не получиться.
–Попробуй еще раз.
Адриана опустила голову, и ее черные блестящие волосы полностью закрыли ее лицо. Она резким взмахом подняла голову, и волосы вновь заструились по ее плечам. Хемингуэй вздохнул и положил ей руку на голову и погладил волосы.
–Ни у кого я еще не видел таких волос. Послушных и жестких одновременно. Ни у кого.
–Вам действительно они нравятся?
–Да. Лет десять назад они нравились бы мне до безумия.
–Почему десять?
–Не знаю. Может быть, тогда я смотрел на все по иному.
–Через розовые очки?
–Нет. Наяву. Это сейчас я смотрю на мир сквозь розовые очки. К своему счастью, вижу в них тебя.
–Только меня?
–Только тебя. Других я в них просто не вижу. На прочих могу смотреть через обыкновенные очки.
–Это болезнь. Она пройдет.
–Пройдет. Только рецидивы останутся. Навсегда.
Официант принес два бокала мартини.
–Что ж, девочка, выпьем. – Устало произнес Хемингуэй.
–А почему у вас изменился тон?
–Пришла в голову дурная мысль. Подумал – многое недостижимое в жизни, почему-то уходит безвозвратно.
–Наоборот, всего можно достичь! – Воскликнула Адриана простодушно.
«Ей, в расцвете молодости, не понять, что жизненный опыт не приобретается. С этим качеством надо родиться. Я родился без него». – Подумал