Он нырнул в узкий проход.
***
Иван посмотрел на Садовского.
– Кожаный буратино с длинным клювом?
Профессор хмыкнул.
– Наш бравый следователь столкнулся с каким-то реконструктором. И я, кажется, знаю, кого тот косплеит. Здесь даже было что-то похожее…
Он прошелся вдоль стены по кругу, всматриваясь в рисунки.
– Вот! – он поднял факел повыше.
Это был рисунок из черных теней и белых пятен. Человек в длиннополом, наглухо застегнутом плаще и маске с увесистым клювом и большими круглыми, как дыры, глазами. В руке он держал длинную палку с загнутым крюком.
– Чумной доктор, – узнал Иван.
Профессор рассмеялся.
– Не совсем, мой дорогой аспирант. Не совсем. Это фигура куда более зловещая. От доктора здесь только маска. В этот клюв тоже набивали сильно пахнущие целебные травы, чтобы уменьшать запах гниющей плоти. Но это не доктор, он не занимался лечением. Он приходил к мертвецам. Когда в доме все уже были мертвы. Своим крюком он вытаскивал трупы из жилищ и тащил их на окраину города, к большому костру. Там их сжигали, а он шел за следующими. Это мортус. Прислужник смерти.
Профессор снял очки, ткнулся носом в изображение и принюхался.
– Готов поклясться, что рисовали сажей из крематория.
Ивана передернуло.
– Да, унибаптисты всегда старались быть аутентичными. Как еще рисовать мортуса, если не сожженными человеческими трупами?
– Получается, секта еще существует. И кто-то из них ходит по городу в костюме мортуса и убивает людей.
Садовский покачал головой.
– Нет. Больше похоже на действия подражателя. Кто-то увлеченно копирует их рисунки. Костюмы, символы. Унибаптисты презирали все, кроме изображений. Их мир был двухмерным и двухцветным. И я не вижу здесь свежих рисунков. Им всем не меньше десяти лет.
– Сам говоришь, тут километровые тоннели. Мы еще не все катакомбы обыскали.
– Вряд ли их можно обыскать все. Да и не обязательно это делать. Сознаюсь, мне не очень уютно осознавать, что где-то рядом бегает мортус с крюком. Пусть даже и не настоящий. Во время чумных эпидемий ходили слухи, что мортусы вытаскивали из домов не только мертвых, но и живых. Приходили ночью, душили в постелях и вытаскивали крюком на улицу. Кое-кто так избавлялся от неугодных. Сейчас нет чумы, но, видно, наш современный мортус не понимает разницы между эпидемиями.
Иван подошел ближе.
Мортус на стене действительно напоминал то длиннорылое существо, что напало на него позапрошлой ночью.
– Все это нужно обдумать и попробовать расшифровать, – сказал профессор. – И лучше всего это делать в тишине собственного кабинета. Ты все заснял?
– Да. В разных ракурсах. И крупно, и общим планом.
– Значит, пора отсюда выбираться.
***
– Ходим по двое. Напарников из виду не теряем. В штольни далеко не углубляемся. Входы отмечаем на схеме и ставим знак на ближайшей стене.
– Какой знак? – спросил один из оперов.
Усманов подумал.
– Да