– Допустим.
Валентайн решил, что еще немного пива не помешает. Он и сам давно заметил, что люди делились на тех, кто делает и тех, кто «хочет» делать. Последних было большинство.
Думать об этом оказалось противно. Блэк тут же вспомнил несколько случаев из своего прошлого, когда он упускал момент, потому что не предпринимал никаких шагов, чтобы его приблизить. Быть может, на еще один такой просчет, состоявшийся недавно в ванной, и намекал взгляд Валентайна, продолжая скользить по телу Киры и отвлекая от ее слов.
– Ну вот, именно за этим и существует мистер Пинки. Что-то вроде искусственного отбора. Те, кто долгое время избегает его, становятся куда более активными, стараясь реализовать мечту, пока ее не отобрали – заметь, гении всегда куда-то торопятся. Те же, кто не смог избежать – прекрасно обойдутся и без мечтаний. В сущности, они им не так уж и нужны.
Кира полуобернулась к Блэку. Полотенце слегка соскользнуло с груди.
– Тебя послушать, и выходит, что мистер Пинки прямо-таки благодетель, выжечь его и спалить.
– Нет. Так можно думать только до тех пор, пока он охотится за кем-то другим. Понимаешь, Мистер Пинки никогда не задумывается: откуда он взялся, для чего в этом мире, кто дал ему жизнь и способности. Это ни к чему, когда у тебя есть множество прекрасных способов развлечь себя, вместо того, чтобы заниматься бесплодным самоанализом. Кроме того, мистер Пинки твердо уверен, что он сам создал себя и определил границы своих возможностей. Подобное мировоззрение можно называть психическим заболеванием, но для мистера Пинки – это кредо, от которого он никогда не отступает. Он – это существо, которое охотится за мечтой. И чаще всего он делает это в тот момент, когда мечта еще не окрепла. Передушить птенцов в гнезде, пока они слишком слабы и еще не могут летать. Либо же попросту разбить яйца. Походя и не задумываясь.
– Он и за тобой охотился? – спросил Блэк, пораженный внезапной догадкой. – Он что-то у тебя отнял?
Очередное «преображение» накатило на Киру. Теперь перед Валентайном сидела не соблазнительная девушка в откровенном наряде. Это была маленькая девочка, которую несправедливо обидели. Хотелось подойти, обнять и утешить.
Именно так он и сделал.
– Хочешь рассказать об этом? – спросил Блэк, чувствуя, как мокрые волосы Киры щекочут его лицо.
– Нет. Как-нибудь потом, может быть. Но сейчас – нет.
Прошло некоторое время. За окном кому-то просигналил одинокий ночной ездок. В углу тихо шумел холодильник.
Наконец, девушка отодвинулась, и Блэк заметил, что глаза у нее красные, хотя слез не видно.
– Давай кушать и спать, – предложил он.
– Давай.