– Посох я в чулан убрал.
– Надо взять его с собой. Ведь Купала в эту ночь. Пригласили нас с тобой.
– Пригласили? Я не прочь. Хорошо, пойдём, пойдём… Соберёмся у костра… Там и путника найдём. Праздник будет до утра.
Глава II
Как туман, как белый снег
Ветер с запада на юг гонит тучи-облака. Шелестит травою луг. Тихо плещется река. И раскинулись поля: рожь, пшеница, лён, ячмень. Тонет в зелени земля. Ах, какой горячий день!
Длинноногий и худой шёл по узенькой тропе мужичонка молодой к старой рубленой избе. Быстрый шаг сменял на бег. Посмотреть со стороны: как туман, как белый снег, и рубаха, и штаны. Волос яркий, травяной, рожки средь густых волос. С золотистой бородой. Кулаком тёр тонкий нос. Шёл с улыбкой на лице, под одеждой пряча хвост с кисточкою на конце. Этот дух совсем не прост. Полевик – дух полевой. Он – хозяин щедрых нив. Весел и хорош собой, неназойлив и игрив.
Шла Полуденица вслед, то Полевика жена, и, казалось, краше нет. В белом платье изо льна, из колосьев золотых, к колосочку колосок, и цветочков полевых – пышный красочный венок. Волос в косу заплетён, земляничные уста, а глаза, как синий лён. И красива, и проста. Восхищает внешний вид. Как и муж, и сыновья, за посевами следит. Очень дружная семья.
У избы их ждал старик весь в лохмотьях, с бородой и росточком невелик, востроносенький, худой. Это был Боли-бошка. Не такой он и простой – дух в обличье старика. Взгляд лукавый, с хитрецой.
– Полевик, привет!
– Привет. Чё пришёл? Нас долго ждал? Ты ко мне по делу?
– Нет.
Полевик две клетки взял.
– Отдохни, а я – сейчас… Сыновьям заданье дам. Есть помощники у нас, хоть привык всё делать сам. Ты как здесь? Что потерял? – Удивился Полевик.
Но Боли-бошка молчал, похмурнел и сразу сник. У крылечка сел на пень, прядь волос со лба прибрал.
– Ох, и жаркий нынче день, – недовольно пробурчал. – Много шума здесь, у вас: на дорогах, у реки. Вдоль деревни шёл сейчас, ух, смеялись мужики.
– Распахали все луга, – возмущался Полевик. – Бестолковые…
– Ага.
– Я ж к порядку-то привык. Красный… синий агрегат… Носятся тут, по полям, и гудят они, дымят, не дают покоя нам. А уж пашут – абы как. Ни дорог там, ни межи. Да, у нас-то разве так? Хоть возьми да покажи. А уборку как начнут – потеряют часть зерна. Подниму свой хвост, как кнут, и тогда мне не до сна. Вихрем по полям ношусь, всё ломаю и крошу. Мне ж обидно: я – тружусь, честно я тружусь, скажу. А на их труд погляжу – плачу, нервничаю, злюсь. Все колосья положу, а потом поднимут пусть.
– Брось ты всё, пойдём со мной, поживёшь среди лесов.
– Не могу, я ж – полевой, поле бросить не готов. Предки дали мне наказ, что тут жили много лет. Не пойду – и весь мой сказ. Всё ж спасибо за совет. Проходи, приятель, в дом. Отобедаешь у нас. Отдохнёшь чуть, а потом… У меня хороший квас!
Гость, переступив порог, тут же шарить по углам. Поднял что-то возле ног. «Заберу.