– Эй, хозяева, есть кто дома?!
Никто не отвечал.
– Они смотрят, – прошептала Улия. – Смотрят окнами и молчат…
И в самом деле, из соседних дворов, где заборы стояли не столь плотно и высоко, дома словно пялились на незваных незнакомцев грязными окнами. Их точно давно не мыли, но разбитых не было. Это, кстати, добавляло уверенности, что деревня – жилая. Просто почему-то очень тихая. Дома, умирая, в первую очередь лишаются своих глаз – окон. А здесь они имели место быть, хоть и мутные.
Тинар на мгновение перестал молотить кулаками в ворота и прислушался. Показалось, или за забором действительно заскрипела приоткрывшаяся дверь? Грум изо всех толкнул ворота уже ногой, и они с медленным торжественным скрипом отворились.
– Не на… – Улия почувствовала, как наливается багряной тревогой аликорн. – Опасно…
Но грум уже шагнул за ворота. Даже не обернувшись, он бросил через плечо:
– А где сейчас не опасно? Никуда лезть не будем, забьёмся в какой-нибудь сарай, главное – ночь провести под крышей. А утром сразу уйдём.
Никто так и не вышел им навстречу. В уже сгустившихся сумерках Тинар и Улия, которая пыталась не отставать от отчаянно шагающего спутника, прошли по натоптанной дорожке. Вдоль неё валялся всякий хозяйский скарб: вёдра, лопаты, даже что-то вроде купальной лохани для младенцев. Тинар выделил глазами острые вилы с надёжно вытертым черенком, нагнулся, чтобы поднять, удобнее перехватил ближе к трезубцу:
– Кажется, тут вымерло всё, никого нет, но так надёжней…
– Кажется, в Таифе никто и понятия не имеет о постоялых дворах во время путешествий, – прошептала Улия тихо, но сердито, и грум это услышал.
– «Безлунная свинья» тебе – чем не постоялый двор? – заметил он ехидно.
– Да я же ничего, – уже громче стала оправдываться аликорн. – Просто устала… Мы всё время пешком, и ночуем – где придётся.
Их голоса звучали странно в этой одновременно глухой и напряжённой тишине.
В доме было темно. В сенях – как только сама собой захлопнулась за путниками дверь – это казалось естественным, но и в большой комнате, куда они осторожно заглянули, тоже царил кромешный мрак. Хотя окон было несколько, почему-то они не пропускали даже крупицы сумеречного света извне.
– Есть кто, хозяева?! – на всякий случай повторил Тинар, хотя по всем ощущениям и так было понятно: дом пуст.
– Здесь тепло, – выдохнула Улия. – Я так устала…
Чувства аликорна по тьме обострились. Улия не видела, но угадывала очертания предметов на пути. Слева – большой шкаф, наискосок от него в углу – печка. Из трубы дым не шёл, она помнила, что заметила это на улице, но в доме было натоплено. Улия наощупь прошла по стене к тому месту, где явно должны находиться окна, провела рукой по предполагаемым рамам и оглянулась:
– Окна почему-то занавешены очень плотной тканью…
– Не срывай, – пересохшими мгновенно губами быстро сказал Тинар. – Я слышал о таком. Всё будет хорошо,