– Наше оружие освящено, а гасило твое нет.
– Эвон оно как… А кистенёк мой освятить можно?
Николай присел, стянул сапог и стал осматривать то место, куда цапнул его кромешник.
– Можно, отчего ж нельзя.
– И откуда эта гниль взялась? Ни хутора рядом, ни погоста, – удивился Фёдор, брезгливо отшвырнув ногой тело твари.
– Мыслю, дозор это, – ответил Николай. – И впрямь колдун али колдуница неподалёку, верно идём, стало быть. – Он взял фляжку и начал промывать рану. – Дурень я старый – нашёл, когда шутки шутить. Решил молву людскую проверить, и вот тебе – рану прижечь придётся. Братцы, дровишек расстарайтесь, будьте добреньки.
Демид пошёл за хворостом.
– Как же ты узнал, что эти нападут? –спросил Фёдор. – А нам что же не сказал?.
– Да не знал я, то бишь уверен не был, а потом уж не мог упредить – спугнуть боялся.
– Паря-то спит и виденья видит. Разбудить, что ли?
– Не надо, пусть отдыхает.
– А с этими что делать? Закопаем?
– Теперь-то уж не поднимутся, а утро придёт – в прах обратятся.
Подкинули в костер веток, Николай вновь достал из-за пазухи короткий толстый нож и положил в угли. Багинетом же очистил от коры ветку и приготовился к тяжкому испытанию.
– Сам прижмёшь или подсобить? – спросил Фёдор.
– Смогну и сам, да себя костерить на чём свет стоит – зазорно.
Все трое усмехнулись.
– Ну так давай, меня словцом пригрей, – вызвался Демид.
– Добро. Но смотри, не отпускай, пока не произнесешь: «Господи, благослови раба твоего Николая». Да говори с толком.
– Добро.
Демид с интересом посмотрел на краснеющий в углях нож, затем взялся за горячую рукоять. Раненый закусил очищенную щепку и кивнул в ответ на вопросительный взгляд. Уверенно и быстро солдат прижал красный металл к ране – зашипело, запахло, Николай захрипел, однако ногу не отдёрнул.
– Господи Боже, благослови раба твоего Николая.
Пот выступил на лице, влажная щепка выпала из сведённого рта, и раненый откинулся на спину.
– А-а-а-х-х, стар я становлюсь для такого лечения.
– На-ка, попей воды, – протянул флягу Демид.
– Давай перевяжу, да ещё мазь у меня есть чудодейственная, – сказал Фёдор.
Он достал из своего мешка глиняную кубышку, запечатанную пробкой, и моток льняной повязки.
– Не худо б было повязку-то сварить.
– Вяжи так, устал я.
– Хозяин – барин.
Фёдор сноровисто смазал рану мазью, перевязал, и острая боль притупилась, сменившись ноющей.
– Да ты лекарь.
– Он у нас всю роту пользовал, много лучше полковых дохтуров, – пояснил Демид.
Николай завернулся в одеяло и хриплым голосом проговорил:
– Демид, твоя первая стража, затем Фёдор, потом меня будите.
Солдат смежил веки и повернулся на бок.
– Ишь ты, раскомандовался, – негромко возмутился было Демид.
– Как