– Да. Есть свободная, могу сдать, – голос женщины немного потеплел. – У меня только летом молодежь арендует, а лишняя копейка же круглый год нужна. Проходи. Последняя дверь справа по коридору, не заперта. Располагайся, а я пока воды принесу и чай поставлю.
Нина осторожно пошла по коридору, оглядываясь по сторонам. Обычный деревенский дом, похож на бабушкин, только просторнее. Проходная кухня, коридор и две двери в комнаты налево и направо. Больше дверей не видно, туалет, скорее всего, на улице. На полу линолеум, красная узорчатая дорожка. Окна небольшие, прикрытые белыми занавесками, мебель старая, на стенке громко тикают большие часы с маятником.
В конце коридора девушка остановилась. За деревянной дверью ей послышалось негромкое бормотание, речитатив какой-то песни. Слова то делались громче, то отдалялись и были еле слышны, скрипел под чьими-то легкими шагами старый пол. Нина прислушалась.
Проведу я гаёвак аж до бору,
Сама вернусь молодая я ж до дому.
Проведу я вужалак аж до ямки.
Сама вернусь молодая я ж до мамки…
Странно, кто это? Вроде Марыся одна живет. Или, может, в гости кто заглянул? Нина зашла в комнату напротив, бросила на диван рюкзак и присела сама. Осмотрелась. Высокая кровать, накрытая клетчатым пледом с двумя огромными подушками сверху. Старый платяной шкаф с зеркалом, стол с белой кружевной салфеткой, два деревянных стула и маленький диванчик с узкими резными подлокотниками – вот и вся обстановка. Через единственное окно была видна часть аккуратно вскопанного огорода и большая раскидистая яблоня.
Нина посидела немного, вытянув уставшие ноги, подумала, что день складывается так себе. Она-то надеялась быстро завершить рабочие дела и к вечеру вернуться домой. Достала из кармана телефон, набрала номер соседки, предупредила, что задержится, попросила приглядеть за Маркизом еще денек-другой. Поставила телефон на зарядку и пошла в кухню пить с Марысей чай. Было уже время обеда, и чувство голода напоминало, что завтрак был давно, а печеньем молодой здоровый организм не насытишь.
На столе в кухне стояла тарелка с тонкими желтыми блинами, клубничное варенье и маринованные огурцы. Немного странный набор продуктов, но Нина понимала, что сейчас не лучшее время привередничать.
Девушка села за стол, аккуратно завернула сладкие, блестящие рубиновым сиропом ягоды в блин на своей тарелке, помешала ложечкой сахар в кружке чая и спросила:
– А кто это у вас в комнате поет?
Марыся обернулась и внимательно посмотрела на Нину:
– В какой комнате? Что поет?
– В той, что напротив моей, в конце коридора, из-за двери слышно, какая-то старинная песня, грустная.
– Радио, наверное. Одна я живу, некому там петь. Вот летом дети приедут, внуков привезут. Тогда и будут песни-пляски, а пока тихо у меня, заговорить не с кем.
Женщина присела за стол к Нине и опустила взгляд на ее руки. На пальце девушки, поймав камнем луч солнца, блеснуло