После смерти дочери Вадим окончательно слег и вызвал на дом нотариуса, нужно было внести изменения в завещание. Мы ничего не обсуждали, мне было не до того, но я знала, что муж меня не обидит. Так и получилось. Достаточно солидную сумму он завещал своей младшей сестре Вере и ее детям, а всё остальное – свой бизнес, многочисленные акции и недвижимость – мне. Самое непонятное, что он не включил в завещание Виктора. Я была просто обескуражена. Ведь, по сути, последний год жизни Вадима именно Виктор управлял всем бизнесом, и Вадим признавал, что тот хорошо со всем справляется. Более того, согласно завещанию, я должна была в обязательном порядке пользоваться услугами экономического консультанта Суркова Николая Алексеевича, и все ответственные решения принимать только с его одобрения. Суркова я знала давно, и, на мой взгляд, с годами он не менялся – толстый вальяжный холостяк, страдающий диабетом.
Наверняка завещание тестя задело Виктора, но он этого никак не показал, продолжая добросовестно работать за зарплату, пусть и высокую, но как обычный наемный работник. Я не знала, как загладить вину перед зятем, но, следуя воле мужа, регулярно выслушивала отчеты и советы Суркова, хотя в тонкостях не разбиралась, да и не хотела в них разбираться.
Маргошку и Вадима похоронили на деревенском кладбище в Антоновке, таково было желание Вадима, и мы с Виктором, особенно летом, частенько туда наведываемся. Однажды, опрокинув пару стопок водки на дорогих могилах, я призналась Виктору, что он мой основной наследник. Он не стал отнекиваться или пылко благодарить, а просто серьезно посмотрел мне в глаза и сказал: «Спасибо». Мне его сдержанная реакция понравилась, впрочем, он такой и есть – сдержанный и мужественный.
Я вытянула из пачки вторую сигарету и посмотрела на свои руки – идеальный маникюр, но кожа сухая и дряблая, а уж сколько денег я потратила на уход за ними – кремы, маски, массаж, а всё без толку. Природу не обманешь. Я всегда следила за собой, регулярно пользовалась услугами косметологов, но от старости не лечат. Впрочем, к радикальным мерам ни разу не прибегала и с некоторой брезгливостью смотрю на своих сверстниц, жертв пластической хирургии. Они напоминают мне оживших мертвецов.
Незаметно мысли вернулись к зятю. Я поймала себя на том, что горжусь Виктором, будто он мой сын. У нас с ним сразу сложились хорошие и доброжелательные отношения, но после двух тяжелых потерь мы так сблизились, будто и впрямь кровная родня. Я переживала из-за того, что у него нет нормальной семьи, и в пятую годовщину смерти Маргошки сама завела разговор на щекотливую тему. Может, он не хочет делать мне больно или боится потерять наследство? Я прямым текстом сказала, что хочу внуков, а ему скоро сорок и тянуть с этим не стоит. Он обнял меня и поцеловал в щеку. Вскоре в нашем доме появилась Тамара.
Она