Гурдобан похлопал его по плечу, тихонько, словно отца, который, к слову сказать, перед своей смертью забывал даже о том, что у него есть сын. Он был бы рад принять предложение такого великодушного кэруна, но время диктовало всему свои сроки, а потому ему не оставалось ничего, кроме как проститься с ним и пожелать бетисового счастья.
Возничий дёрнул поводья, и повозка, покачнувшись, тронулась, всё так же безучастно поскрипывая.
Через полчаса от трудового поселения виднелся лишь герб на возвышенности у горы. Красное древо на натянутом треугольном лоскуте зелёного цвета символизировало стойкость кэрунов, долголетие и братское единство. Точно такое же красное древо возвышалось и на Батуре и было самым древним из прочих.
За зелёной горой дорога петляла по склону вниз и отмечалась, словно вехами, тотемными столбами. Они, разной формы и длины, олицетворяли многообразность животного мира Салкских земель и не только. Какие только диковинные существа ни встречались в их изваяниях, искусно вырезанных настоящим мастером своего дела. За ними простиралась кустарниковая растительность, густо разросшаяся по обеим сторонам каменной дороги.
С этого обширного склона, где находилась скрипучая повозка, вдалеке виднелась королевская гавань. Отсюда же можно было увидеть пару островов. Самый ближний из них располагался в пяти милях от бухты Тартамэ и звался скалистым Рэхо. Дальний – еле заметный Катис, что и был домом амийца.
Одиннадцать рабских островов своим расположением очерчивали акваторию таинственности и замкнутости и различались между собой не только народами, но и культурами.
Остров Катис, народности амийцев, был шестым по часовой стрелке от Салкса, и потому водный путь до него пролегал через ближние воды Рэхо, что могло быть очень опасным для моряков, решившихся на это. Но всё же Гурдобан не раз проплывал на своём корабле мимо этого острова, который, впрочем, называли также островом поработителей.
Его команда моряков, таких же краснокожих и лысых амийцев, завидев повозку на склонах горы, начала готовиться к отплытию.
Этот его визит на остров Салкс не был, как прочие, связанным с торговлей, если не считать двух рабов, купленных им. Визит носил характер любознательности и дружеского расположения к королеве Вессанэсс, которая с помощью почтовой птицы – амиса[32] – попросила помочь его с одним важным делом. А именно, прочитать мысли пленников и разыскать в них корону. Конечно же, он не мог ей отказать, ведь их народы входили в священный союз, закреплённый не только в братских умах, но и на каменных скрижалях книгомора. А она, в свою очередь, зная о способностях его народа – улавливать образы любого сознания, – не могла не воспользоваться его услугами. Тем более, что он был частым её гостем, и она знала о его любознательности в отношении миров, простирающихся вне всеобщего виденья.
Гурдобан, проникнув сознанием в разум пленников, окунулся в их потусторонний мир и почувствовал себя первооткрывателем.