Он что-то прошептал Виктории на ухо, и Клинин разобрал заинтриговавшую его фразу: «Запомни, у нас нет выбора».
– И правда, барышня, вы сначала посмотрите, апотомуж расстраивайтесь, – попытался успокоить Викторию Степан Васильевич, – у нас в деревне с удобствами полный порядок, даже канализация есть. Горячая вода после полудня в любом количестве, и вход на ваш этаж отдельный – никто мешать не будет, – Фишкин показал рукой на второе крыльцо с лестницей, ведущей на второй этаж, – куда же лучше!
Виктория покраснела от досады, но промолчала, а завхоз, заглянув в блокнот, деловито изрёк.
– Значит, заселяемся так: Инкин и Сумец – в одноместные номера на первом этаже, Дыбины и Гирин занимают на втором этаже шесть номеров, а Китина и Азарова будут жить в двухместном номере на третьем этаже. Разместит вас и расскажет обо всём подробнее персонал гостиницы.
Улыбаясь, он указал рукой на стоявших у входа в дом женщин в одинаковых сарафанах и розовых кофтах с оборками.
– Добро пожаловать, гости дорогие, – певуче проговорила одна из женщин, – заждались мы уж вас. Пройдёмте в холл, получите там ключи от номеров и можете заселяться. Если что нужно будет, обращайтесь к нам, не стесняйтесь.
– Ну, вы обустраивайтесь, а в два часа прошу всех собраться в столовой, это вон в том доме, – показал Фишкин на стоящее впритык к гостинице одноэтажное строение, – а я пока с остальными туристами разберусь.
Степан Васильевич сначала «разобрался» с тремя «альпинистами», заселив их в избу, стоявшую на противоположной стороне улицы, а потом занялся оставшимися: Клининым, Тузиным и его подопечным.
– Вас я определю к Рябкиным – людям хорошим и имеющим дом с отличными, по нашим меркам, условиями для проживания, – пообещал Фишкин и подвёл троицу к калитке, за которой был виден утопающий в цветущих яблонях довольно большой сруб с пристроенной к нему застеклённой верандой.
Фишкин приоткрыл калитку и крикнул: «Хозяева, есть кто в доме?»
Из глубины двора тут же раздался оглушительный собачий лай, а на веранде появился худощавый крепкий мужик с простым открытым лицом и затаённой хитринкой во взгляде. Крикнув мохнатому рыжему псу: «Шарик, фу, свои!», – он заторопился к калитке.
– Принимай постояльцев, Осип Потапович, – поздоровавшись с хозяином, сказал Фишкин и представил ему Илью и Аскольда, – а это…
Степан Васильевич замешкался, и тогда Тузин уверенно произнёс:
– А это Роберт, он немного нездоров, и я буду за ним присматривать.
Осип Потапович настороженно покосился в сторону находящегося в глубокой прострации Роберта, но ничего не спросил, а радушно пригласил всех в дом. Степан Васильевич, сославшись на неотложные дела, поспешно ушёл, не забыв напомнить о том, что в два часа ждёт всех туристов в столовой.
Постояльцы вместе с Осипом,