«В случае чего психотерапевта позову – решил Илья, но тут же возмущённо подумал, – тебе самому-то не смешно?»
Он постарался отвлечься от нелепых страхов, плотно задвинул шторы на окнах, погасил свет и только успел раздеться и прилечь на кровать, как тут же погрузился в спокойный сон, сквозь который вдруг явственно услышал шаги, вернее шажки. Кто-то расхаживал по его «номеру» взад-вперёд. Клинин открыл глаза, но никого не увидел, зато заметил, что шторы на окне раздвинуты и комната наполнена тусклым серебристым светом, исходившим от почти полной луны, низко висевшей над землёй. Шаги прекратились, но на Илью постепенно накатывалось предчувствие чего-то жуткого, невероятного. Он укрылся с головой одеялом и затаил дыхание, понимая всю нелепость своего поведения. Пролежав так достаточно долго, Илья, почувствовав, что ему не хватает воздуха, откинул одеяло и тут же пожалел об этом, встретившись взглядом с мужичком, сидевшим на краешке стула и по-детски болтавшим короткими ножками в лапотках. В свете луны легко можно было разглядеть его улыбчивое бородатое лицо, взлохмаченные белёсые волосы; голубые, как чистое небо, глазки, и смешной носик-пуговку. Отчётливо были видны даже крошечные цветочки на его рубашке, заправленной в тёмные шаровары. Илья неожиданно вспомнил, что изображение точно такого же мужичка красуется на крыше дома Рябкиных в виде флюгера, и это воспоминание почему-то немного его успокоило.
Мужичок перестал улыбаться, заговорщицки подмигнул, кашлянул в кулак и проговорил тихо, но баском:
– Ты, паря, это…не боись, я Тишок – домовой из рода Тихонов. Слыхал про таких? Нет, наверное, так вот я познакомиться пришёл. Не возражаешь?
«Обынтернеченное» сознание Ильи, к тому же забитое всякими небылицами и нелепостями, всплывающими в мутном информационном потоке жёлтой прессы, казалось, уже было способно переварить всё что угодно, но в этом случае наотрез отказывалось принять существование мужичка-флюгера.
Клинин промычал нечто невразумительное и судорожно натянул на голову одеяло.
– Ничего, в первый раз все пужаются, – успокаивающе проговорил Тишок, – завтра, глядишь, совсем иное дело будет. Ты спи, а я пойду с другими постояльцами знакомиться.
В комнате больше не было слышно ни звука, но Илья долго тревожно и беспокойно прислушивался к тишине, невольно вздрагивая от петушиных криков и торжествующего карканья ворон, оповещавших о наступлении утра. Только когда из щёлки между одеялом и подушкой брызнул солнечный свет, он сбросил одеяло и, перед тем как крепко, без сновидений, заснуть, успел подумать: «Интересно, как эта ночь прошла у Аскольда – видел ли он домового, и впечатлила ли его световая феерия?»
А Тузин совершенно не обращал внимания на световое шоу за окном. В двенадцать ночи он перевернул «водомер времени» и, неслышно ступая, подошёл к двери Роберта. Приоткрыл её, посмотрел на неподвижно лежащего подопечного, сконцентрировался на извлечении информации о нём и хотя ничего из прошлой жизни Роберта не «рассмотрел»,