– Ты хоть знаешь, что они сегодня пятилетие фирмы отмечают? – спросила она, сообразив, что бедняжка ни о чем не догадывалась. – Они в «Чайке» гулять будут. Вадим и Евгений Палыча пригласил.
– Где это? – тщетно пытаясь вспомнить, спросила Лиза.
– В вашем районе возле озера. Вы же там сорокалетие Вадима отмечали, – поспешила напомнить Тоня.
«Да, да, – вспомнила Лиза, – действительно, отмечали». А потом узнали, что отмечать сорокалетие – плохая примета. С тех пор она постоянно пыталась вычеркнуть из памяти и этот факт, и эту дату, словно это могло уберечь Вадима от неведомого зла. И озеро это ей не нравилось. Зловещее, заросшее камышом.
– Вот ты и пойди туда сегодня. Пусть в глаза тебе посмотрит, заодно сама во всем убедишься. А не посмеешь, эта девица посмеет твое место занять, не сомневайся, – вела свое Антонина.
– Легко сказать, – беспомощно ответила Лиза.– Представляешь, как это будет выглядеть?
– Конец света наступит, – бесстрастным тоном отчеканила Тоня.
– И как я это объясню? – не пытаясь сопротивляться, вслух размышляла Лиза.
– А пусть сам объяснит, – Тоня втюхивала правду в голову без пяти минут брошенной жены.
Все еще не допуская мысли, что сможет опуститься до подобных выяснений, Лиза выискивала зацепки.
– А Сережа? – с надеждой спросила она.
– Что ему мамкина юбка? Того и гляди, за другую ухватится. Если еще не ухватился.
– Я подумаю, – безрадостно ответила Лиза. – А сейчас я пойду, ладно?
– Иди, Лизонька, – кивнула Тоня, согрев Лизу теплым взглядом. – Дело, конечно, твое. Только о нашем разговоре – ни-ни. Сама понимаешь.
– Да, да, – безропотно согласилась Лиза.
Даже не взглянув на прощание в Тонину сторону, она побрела по тенистой аллее назад к автобусной остановке. Долго стояла она в одиночестве, потерянная, жалкая, но все такая же женственная. Такой уж сотворила ее природа – без единого изъяна, не наделив особой красотой ни в чем. Она была из того редкого числа женщин, которых страдания преображали, наполняя чем-то возвышенным и светлым. Возможно, это душа, омываясь слезами, отсвечивала неземной красотой.
Тоня смотрела ей вслед. Было немного жаль эту не по годам наивную, но по-своему добрую бедную Лизу. «Ничего, поумнеет, – думала Тоня, – жизнь уму-разуму научит».
3
Постепенно шок от услышанного пошел на убыль, а потом и вовсе исчез, уступив место щемящей тоске.