Он протянул ко мне руку, другую ненавязчиво положив на кобуру. Мне стало смешно: нашёл преступника!
– Да, конечно, – кивнула я, пытаясь сохранить серьёзность, и потянулась к машине за сумочкой. Охранник, как приклеенный, следовал за каждым моим движением, чуть не дыша мне в затылок.
Забрав сумочку и щёлкнув сигнализацией, я повернулась к нему. Он сделал приглашающий жест, не трогаясь, однако, с места. Я снова вздохнула и направилась вслед за каталкой.
Часто бывать в больницах мне не довелось. А когда я там оказывалась, то бывала только сопровождающим: один раз я отвозила коллегу с приступом зубной боли, другой раз – сестру своей соседки со схватками рожать и один раз – сотрудника, который не придумал ничего лучше, как в порыве рабочего рвения надышаться озоном из ксерокса, печатая чёртову кучу бумаг, спровоцировав у себя приступ то ли астмы, то ли аллергии. Поэтому я не могла сказать, хороша та или иная больница. Приезжая, я обычно поручала своих болезных рукам медсестёр, которые потом увозили их в недра коридоров. Поскольку все трое не были мне близкими друзьями, я не видела смысла сидеть с ними рядом и держать за руку. Я просто в нужное им время оказывалась в ненужном мне месте, откуда уже звонила их родственникам, которые могли бы более обстоятельно ответить на вопросы о болезнях, врачах, больницах и обслуживании в них. Привыкшая к голливудским выдумкам, я всякий раз удивлялась их несоответствию с жизнью. Вот и сейчас я не видела никаких снующих без дела, но с озабоченным видом медсестёр, крепких и физически привлекательных, поглощённых каталками санитаров или пребывающих в шоке, панике, истерике или мрачной меланхолии от ограничения своих возможностей, невозможности вылечить всех и каждого и несовершенства мира вообще врачей. Возможно, это просто потому, что город был невелик, а жители, видимо, не тяготели ни к членовредительству, ни к посланным равнодушными небесами несчастным случаям. Или им просто везло…
Сдав некоторые анализы, чтобы подтвердить мою вменяемость и трезвость, и заполнив необходимые документы, я присела в уголке ждать полицию для заполнения с оформлением других. Краем уха я слышала, как две медсестры возбуждённо перешёптывались между собой за углом. Через их шипение и жужжание я разобрала, что говорят они о моём клоуне. Обсуждая его, одна в полном восторге отзывалась о его физических данных: разжиревшая на фастфуде, перекормленная анаболиками и перекроенная-перешитая пластическими хирургами Европа давно забыла, как должно выглядеть нормальное человеческое тело. Вторая удивлялась его ранам и выдвигала предположения о его образе жизни, одно глупее другого: то он у неё каскадёр из Голливуда, то спортсмен подпольных