Дождь хлестал в лицо – противный, холодный, зонт не помогал от него защититься, Нина старалась увернуться, щеки чувствовали боль то ли от дождя, то ли от напряжения. В голове крутились нестройным хороводом мысли о том, зачем она в такую погоду вообще вышла на улицу? Откуда-то издалека Нина услышала голос подруги, и почувствовала весьма ощутимые удары по щекам:
– Заяц, очнись! Очнись, ну, пожалуйста!
– Все, все, перестань! А то ходить мне с синей физиономией, как у моих бывших подопечных… – Нина открыла глаза, и попыталась сесть, но отчего-то пол и потолок стали очень быстро меняться местами, и Нина решила еще немного полежать на полу, посчитав, что потолку и полу будет от этого спокойнее. – Что произошло?
– Ой, Нин, это жуть какая-то! Ты подошла к двери, хотела открыть дверь, но тут тебя как затрясло, ты бормотать что-то начала, я тебе говорю, а ты как будто не слышишь, руки-ноги дрожат, ключ в скважину вставить не можешь! Потом к тебе Семенчик подбежал, весь как шапка меховая распушился, трется о твои ноги, смотрю, ты ключик вставила, открыла дверь, и тут же в обморок упала, я к тебе подбежала, стала водой поливать, по щекам бить…
Дрожь и тошнота постепенно стали отпускать Нину, и она смогла осмотреть холл. Хорошо сохранившийся пол, обои цвета переспелой вишни с растительным узором, добротные ковры на полу, тяжелый стол, покрытый бархатной скатертью изумрудного цвета, картины в тяжелых рамах – все это говорило об основательности и вкусе прежних обитателей дома. Лесенка, ведущая на второй этаж, кажется, так давно ждущая гостей, звала, привлекая внимание своими необычными перилами, выполненными в виде виноградных лоз.
– Ух, Нин, какая красота! – Татьяна, видимо, также обалдевшая от увиденного, крутила головой, как сова на все триста шестьдесят градусов, и ухала примерно так же. – Ух ты, посмотри! А лесенка – это же произведение искусства!
– Лесенка! Где девочка?! Куда она делась?! – Нина вспомнила худенькую девчушку, стоящую на лесенке и тянущую к ней руки. – Куда она ушла?
– Ты чего, Нинулька? Какая девочка, здесь никого не было, когда я вбежала вслед за тобой! – Татьяна машинально положила руку на лоб подруги, проверяя температуру. – Нин, ты чё, правда кого-то видела?
Нина утвердительно мотнула головой, прикидывая, сильно ли расстроятся её родители, узнав, что у дочурки поехала крыша, и кто, кроме Таньки, захочет с ней общаться после этого. Затем мысли потекли в другую сторону. Нине подумалось, что зря она вообще в это все ввязалась, поверила цыганке-гадалке, маме с её дурацкими семейными легендами, сидела бы себе сейчас на работе, учила людей, как жить надо, а вот теперь… Нина, наверно, ещё долго могла бы заниматься самобичеванием, но Танькин голос прервал процесс самоедства на самом интересном месте.
– Так