В общем, в тот вечер, в который меня уволили и в который Крайтон подкупил консьержку моего кампуса, я потеряла нечто большее, чем одну лишь любимую работу. Я потеряла разум. Ну и заодно, как это зачастую следует сразу за потерей разума, я потеряла и невинность.
Всё началось с того, что он обнял меня, продолжилось тем, что он отёр с моего лица парочку предательских слезинок и произнёс утешительные слова о том, что в моей жизни ещё будет много любимых работ, если я этого только пожелаю, и наконец закончилось тем, что он раздел меня до гола. Вернее, всё закончилось спустя примерно час, когда он наконец слез с меня. Я не сказала ему, но он сам сразу понял, что я оказалась девственницей. В какой же восторг он пришёл от столь неожиданного факта! Казалось, он поверить не мог в то, что девушка с моей наружностью, умом и душевной красотой, как он тогда выражался, в свои двадцать один может быть целомудренной. В ту ночь он в принципе много говорил, что прежде за ним не водилось, и бóльшую часть его размышлений вслух занимала именно та часть, которая касалась моей невинности. Он что-то говорил о том, что теперь я навсегда буду только его, что он никогда меня не отпустит, на что я реагировала безвольной улыбкой и всё слушала, слушала, слушала… Моя соседка по комнате тогда съехалась со своим парнем, так что мы не переживали о вторжении в наше пространство посторонних и в итоге всю ту ночь провели вместе. Мы занялись сексом ещё дважды, и в перерывах между этими раундами я слушала сладкие речи мужчины о его пылкой страсти или дремала у него на плече. Это была замечательная