Глава 15. Бессмысленные мечты
Все будние дни Марго не видела Андрея. Он не звонил, не писал, не приходил в гости.
«Неужели он подумал, что у меня есть что-то с Мастером, и теперь обижен? Мог хотя бы поговорить и постараться понять, что все не так, как он себе вообразил. Все иначе! – уверяла себя Марго. – Все… А как все на самом деле?»
Она остановилась, пытаясь собраться с мыслями. Под ногами лежала пожухлая листва, прибитая и напуганная дождем, больше похожая на те размокшие бумаги в лечебнице, чем на шумную листву сентября. Теперь она не беспокоила мысли Марго. Впрочем, в последнее время ее мало что беспокоило из внешнего мира. По совету Мастера она жила своими страхами, не давая им управлять собой, пытаясь не свернуть с выбранного пути. Но от Андрея совсем не было вестей, и вся работа над собой казалась напрасной. Отец и Мастер помогли ей понять, к чему она хочет стремиться, но молчание Андрея принижало все ее достижения. Он не брал трубку, не отвечал на письма. Он словно исчез. И в пятницу Марго сдалась, решив не беспокоить скрывающегося друга. Почти все свободное время она проводила с Витой, словно наверстывая дни, потерянные из-за неприязни. Вита еще упоминала Эдварда в разговорах, но уже без прежнего трепета и больше для возвышения Ди. К этому увлечению сестры Марго относилась спокойно, ибо сама была неравнодушна к отрешенному полувампиру. Теперь в разговоры сестер возвращалось прежнее понимание, и Марго знала, что всегда может выговориться.
Но при всем радужном отношении с сестрой Марго молчала о блондине. Она отвечала на вопросы о нем, но так скупо, что Вита перестала их задавать. Для себя Марго оправдывалась незнанием блондина, но понимала, что это не полная правда.
«Он даже не друг, просто случайный знакомый», – думала девушка, прогуливаясь по набережной.
Шел мелкий холодный дождь, какие часто бывают осенью. Люди прятались под зонтами, голуби – под лавками. Зонт Марго, пышно расшитый кружевами, промок и потяжелел.
«Почему я пытаюсь найти у него поддержку? Он для меня никто, как и я для него. Просто два любителя испытать сознание, которые нашли общий интерес. Страх, – вздохнула Марго. – Порой я боюсь, что не увижу его снова, и он не расскажет мне о своих исследованиях. Боюсь, что надоем ему, и он не захочет меня видеть. У него должно быть столько знаний, если он уже кандидат наук. Такой молодой кандидат. Я даже не могу представить, сколько ему лет, вряд ли больше 30. За эти годы можно было закончить магистратуру».
Меланхолично ступая по лужам, Марго прошла набережную и свернула в парк, такой же мокрый и нагоняющий тоску.
«Наверно, художники и поэты в такую погоду садятся на подоконники, пьют горячий шоколад и думают о своем месте в этом мире. Или о своем творчестве. Или просто мечтают. Художник – о выставке, поэт – об издательстве. В такую погоду даже мышь мечтает о чем-то мышином. А я нет. Просто брожу тут и пытаюсь понять, почему меня не хочет видеть мой лучший друг. Может и мне стоит помечтать?» – Марго посмотрела на серое небо, льющее на землю свои слезы, и попыталась представить разговор с Андреем.
Лучше