– Отец объясняться с ними уехал.
– Вы с ним поговорили?
– Ага. Пришлось выслушать, – тяжко вздохнула дочь. – Ты ему, веришь?
– А что конкретно он тебе сказал? – не могла не уточнить я.
– Что это было один раз, два года назад. Когда тебя дома долго не было, – бедняжку аж передернуло.
– А что, есть основания не верить? Мужик же, одно слово! Тем более, попьяни все. Так бывает, увы.
– Но все равно мерзко, – всхлипнула дочь.
– Так и мне не сладко, Мариша.
Я крепко обняла подсевшую ко мне дочь.
– Простишь его? – еле слышно спросила она.
– Дам второй шанс, посмотрю на поведение, – ответила я, выбираясь из постели.
– Я так и знала, – недовольно пробурчала дочь.
– Ну, а, что ты предлагаешь? Взять и так просто, четверть века нашей жизни перечеркнуть?
– Нет, наверное, – дочь задумалась, – Нафиг! Хоть замуж не выходи! – хныкнула моя рыжеволосая красавица.
– А ты что, собралась уже? – удивилась я.
– Ой, нет! Чур меня, чур! – перекрестилось мое чудо.
– Прости меня, пожалуйста, – повинилась я, целуя дочке руки, – ты так много о Леше говорила, так ждала этого дня, чтобы представить его семье, а я все испортила. Мне ужасно жаль.
– Да ладно. Лешка, у меня понимающий, – счастливо улыбнулась Мариша, – у них отец и вовсе к такой вот курице молоденькой слинял. Отчего Ирина Георгиевна, собственно и заболела. Три года прошло уже. Обратно теперь просится. Нажрался говорит дошираков и намылся полов самостоятельно, аж на три жизни вперед.
– То-то же! – самодовольно улыбнулась я. – А что Ирина Григорьевна?
– Да простила, приняла. У них тоже двадцать пять лет за плечами. Куда типа деваться. А он щас так лебезит перед ней! Аж противно! – поморщилась дочь.
– Ну, почему? Может, реально осознал, что у него не жена, а золото?
Пока я одевалась и умывалась, дочь прибрала кровать, раздвинула шторы, стала протирать пыль и принесла из коридора пылесос.
Старается поднять маме настроение. Умничка моя!
– Ну, дай бог! А ты бы при таком раскладе, приняла отца? Хотя нет. Ты три года одинокой не будешь! Комаров тебя раньше сосватает.
– Ну, сватовство еще не свадьба, – промычала я, чистя зубы.
– А пошла бы? Ну, хотя бы батю побесить чтобы?
– Ты думаешь, он хоть чем-то лучше бати? – искренне удивилась я, – Смотри, как бы хуже раз в сто не оказался! У каждого свои придури и тайны. Так батя ваш, уже не чужой вроде как, после стольких лет-то, а к этому, привыкать еще надо. А побесить и без свадьбы можно.
Я села к туалетному столику и принялась за макияж. Теперь ни на день не позволю себе расслабиться! Буду воистину шикарной женщиной, но уже ни только для Вороновского….
И как раз успела закончить макияж и заплести волосы в свободную косу. Как услышала снизу Валькин голос:
– Веруня! Твоя Валя пришла! Коньяка принесла!
– Лучше бы мороженого! – весело отозвалась я. – Мне над книгами