– Вильям следил за каждым шагом Томаса, – произнес Холмс через плечо. – Он отправлял сюда деньги, но обратно не приходило никаких расписок о получении. Никто из местных заимодавцев не посылал в Лондон счета, хотя я и велел им так поступать.
Мы обошли церковь, и Холмс впустил нас через небольшие железные воротца на неухоженное кладбище, обнесенное забором. Тут закат поселения отдавался в сердце особенно горько – вокруг стояли заросшие и покосившиеся надгробия, со стен церкви облезала краска. Холмс пошел вдоль могил, осторожно обходя плиты и внимательно читая надписи. Некоторые фамилии не сразу удавалось расшифровать. Наконец ближе к заднему забору на осевшей земле у истрепанной сосны он остановился у трех камней.
– Пришли, – тихо сказал мой друг.
Я не хотел смотреть, но все же присоединился к нему. Вилли тоже был рядом, храня молчание. Мы стояли по бокам от Холмса, разглядывая три одинокие могилы с простыми валунами вместо надгробий. Это место располагалось в низине, так что сюда спускалась дождевая вода от церкви и всего остального кладбища – со временем она промыла у могил дорожку. Здесь даже трава не росла – вокруг была одна голая бурая земля, усеянная гравием.
Надгробие слева было поменьше и постарше – «Джейн Пауэлл Секстон, 1870–1892». По центру располагался небольшой камень, на котором был выгравирован уже истершийся и поросший мохом ягненок и надпись: «Джозеф Вильям Секстон, род. в 1892, ум. в 1894. Нежно любимый сын». А справа на крупном валуне значилось: «Томас Секстон, род. в 1863, ум. в 1896 вдали от дома».
Холмс выудил из кармана массивное золотое кольцо с изображением семейного герба. Он вытер его о плащ, потом поглядел на него против солнца. Удостоверившись в том, что кольцо чистое, он погрузил его в землю у неухоженной могилы Томаса. Затем сыщик поднялся и несколько минут хранил молчание, сложив руки и глядя на камень. У нас над головами в свете июньского солнца радостно пел пересмешник.
– Томас, брат отправил вам послание, – наконец тихо, но отчетливо произнес Холмс. – Он вас любит. И всегда любил. – Через минуту он добавил: – И он прощает вас.
Затем мой друг повернулся и отправился обратно. Вилли пошел за ним, а я провел у могил еще пару минут. Потом мы сели в грузовик и уехали прочь.
Дело о безумном ритуале
– В сущности, мы столь многого не замечаем, – заявил Шерлок Холмс.
Мы ехали по лесу в пошатывающемся грузовичке и как раз обсуждали жизнь, борьбу и гибель крупных и крошечных животных, насекомых и водных тварей, трагедии которых прятались от нашего взора в лесных чащобах.
Я, конечно же, понимал, что заявление Холмса относится к нашей беседе, однако его слова вполне подходили и к городку, который мы собирались посетить. Жители поселения и не подозревали, что вот-вот случится нечто дурное – городок поглотит порок.
Я уже упоминал, что мы с Холмсом путешествовали по США в мае и июне 1921 года. В ожидании завершения событий в рамках нашего первоначального расследования