Рэймонд Торн оказался высоким бледным мужчиной с редеющими русыми волосами, зачесанными поверх черепа в неуклюжей попытке прикрыть лысину. Пряди, уложенные поперек лба, были довольно длинными и без конца лезли в правый глаз, отчего Торн то и дело дергал головой, откидывая ее назад, чтобы поправить прическу. Пока мы с ним беседовали, я даже забеспокоился о его здоровье, поскольку такое постоянное движение головой могло вызывать повреждения шейных позвонков.
На госте был простой коричневый костюм, поношенный, но вполне презентабельный. Я заметил пачку жевательного табака, торчавшую из кармана жилета, и маленький порез на пальце левой руки, от которого и осталась крошечная отметина на записке к Холмсу. Холмс пригласил Торна сесть в плетеное кресло и поинтересовался, не хочет ли тот чая или кофе. Посетитель отказался, и тогда миссис Хадсон вышла из комнаты, затворив за собой дверь. Холмс уселся в свое кресло и повернулся лицом к клиенту:
– Итак, господин Торн, вы хотите проконсультироваться со мной по поводу какого-то дома с привидениями.
– Именно так, сэр, – подтвердил тот. Голос у него был писклявый и довольно раздраженный. Гость в очередной раз дернул головой и продолжил: – Мой кузен предлагает мне купить старый дом в восточной части города. Я в состоянии собрать нужную сумму денег, но для начала желаю разузнать, что за дом приобретаю. Ходят слухи, будто там обитают привидения, и, хотя я, разумеется, во всю эту чушь не верю, хотелось бы знать, во что я ввязываюсь.
– А кто ваш кузен? – спросил Холмс.
– Уолтер Мейсон.
– Банкир? – перебил я.
Холмс взглянул на меня, а потом снова обратил взор на Торна.
– Точно так, – подтвердил тот. – Думаю, вы недавно читали о нем. Как я понимаю, он попал в список кандидатов на получение почетного титула по случаю дня рождения королевы. Герой, можно сказать, поскольку сумел уладить проблему с французским кредитом в прошлом году. Я им очень горжусь. Увы, теперь я не так часто вижу кузена, поскольку он очень занят. Стыдно, ведь от всей нашей семьи остались лишь мы с ним. Родители умерли, ни у одного из нас нет братьев или сестер. Пару лет назад скончалась жена Уолтера, не оставив детей, а я и вовсе никогда не был женат.
Уолтер был так занят улаживанием проблем с французами, что мы с ним не общались несколько месяцев, а потому я крайне удивился, когда на прошлой неделе он прислал письмо, в котором просил приехать. Некоторое время мы предавались воспоминаниям, а потом он в лоб спросил, не хочу ли я купить дом.
– Да, давайте поговорим о доме, – произнес Холмс. – Что можете о нем рассказать?
– Уверен, вы о нем слышали. Этот дом известен в Лондоне, по крайней мере тем, что он значительно старше всех остальных здешних построек. Саттон-Хаус в Хэкни.
– Как же, – кивнул я, – на Хомертон-Хай-стрит. Несколько раз мне доводилось