Хованский из моего ответа ничего не понял, а вот Шиллинг так и застыл сидячей статуей с чуть приоткрытым ртом, не подавая признаков жизни. К нам он «вернулся» только через минуту, и то, по вине Хованского, который, не на шутку испугавшись за своего приятеля, вскочил и принялся его тормошить.
– Да отстаньте вы от меня Александр Николаевич, все в порядке! – отмахнулся Шиллинг от излишней опеки Хованского, – дайте же мне спокойно подумать!
Говорят, что Шиллинг любил развлекаться, играя в шахматы сразу несколько партий, при этом не глядя на доски и всегда выигрывая, чем неизменно шокировал петербургскую общественность. Вот и сейчас он, похоже, прокручивал в своей голове устройство описанного мною прибора, размышляя над подачей и приемом сигналов, что, я думаю, доставляло ему истинное удовольствие.
Павел Львович отмер минут через пять, да не просто так, а вскочивши с места и принявшись меня обнимать, крича на ухо:
– Должно получиться! – похлопывая спину Шиллинга, я пытался аккуратно вывернуться из его медвежьих объятий. – Вы гений, Иван Михайлович!
– Ну, что вы такое говорите, Павел Львович, ничего сложного в этом нету, вы бы и сами могли запросто до такого додуматься!
– Кто бы мог подумать! Действительно, ничего сложного, но все изобретатели ломают над этим головы. И я – не криптограф, а дурак …
При слове «криптограф» Хованский многозначительно и громко прочистил горло, как бы призывая Шиллинга не разглашать постороннему лицу государственные секреты
– Да бросьте вы, Александр Николаевич, секретничать! Благодаря Ивану Михайловичу Россия может первой получить в свои руки величайшее достижение!
– Что-то я, Павел Львович, не разумею, как Иван Михайлович разрешил вашу многолетнюю возню с этим самым телеграфом? – поправив мундир, Хованский присел обратно в кресло, всем своим невозмутимым видом призывая Шиллинга успокоиться.
– Все гениальное – просто, Александр Николаевич! На своем приборе передачу сигналов я смогу осуществить всего восемью проводами, используя разные сочетания восьми черных и белых клавиш. А на другом конце двустрелочный приемный аппарат будет отображать переданные ему сигналы расположением стрелок относительно черно-белого диска, которые оператор сможет переводить в буквы и цифры!
Про двоичный код и азбуку Морзе я решил пока промолчать, выдавать все сразу выглядело бы слишком подозрительно.
– Ну, это пока все разговоры. Как оно выйдет на самом деле еще не известно, – со скепсисом сказал Хованский.
– Все должно получиться, в теории я никаких особых проблем не вижу. Поэтому, Иван Михайлович в любое время дня и ночи жду вас в гости к себе домой. И имейте в виду, что я вас везде и всюду буду упоминать как соавтора этого открытия.
– Спасибо, конечно, Павел Львович, но моя роль здесь ничтожна. Просто требовался не замыленный взгляд со стороны на эту телеграфную