Непривычная тишина.
Мы отправились на зюйд-вест –
Это, впрочем, не наша вина.
Там накрыты столы на сто мест –
Мы напьёмся опять допьяна.
Говорят, что там много невест,
Много пива и много вина.
Путь закроют, поедем в объезд,
Что нам выпадет, примем сполна.
Бог не выдаст, свинья нас не съест,
Нам другая судьба суждена.
Что зюйд-ост нам уже, что зюйд-вест,
Лишь бы только не тьмы пелена.
Сонет скрипучий
По навесу скрипучей качели
Дождь скупой отбивает ритмы,
Будто к песенке менестреля
Подбирает слова и рифмы.
– Тух-тих-тух, – тарахтит он быстро.
– Тум-тих-тум, – тараторит нежно.
То басит на низком регистре,
То попискивает безмятежно.
Скрип качели, увы, не к месту –
Какофония портит пьесу,
Что настукивает маэстро
По земле, водостоку, навесу.
В каждой бочке чудесного мёда
Капли дёгтя не знают брода.
Сонет серый
Истлел закат за пеленою
Свинцовых, непрозрачных туч.
Мир облачился серизною,
Когда увял последний луч.
Как будто провалившись в сказку,
Где правят крысы-короли,
Мышино-блёклую окраску
Верхушки сосен обрели.
Им ни Щелкунчик не поможет
Избавиться от серой кожи,
Ни Супермен, ни Алладин
И ни Иван, крестьянский сын…
Вернуть обычный яркий цвет
Поможет только лишь рассвет.
Сонет оранжево-розовый
Луна – чуть оранжево-розовая –
Неспешно за лесом взошла.
Сквозь сосны пробиться непросто ей:
Пока что слаба и тускла.
Моментами удаётся ей
Мелькнуть через сетку стволов,
Даря и тепло, и эмоции,
И… просветленье мозгов.
Не каждый умеет при случае
Эмоции эти ловить,
И слабые лунные лучики
Меж соснами находить.
А это, быть может, лучшее,
Чего ради стоит жить.
Сонет августовский речной
Ночей промозглая прохлада
И дней гнетущая жара –
Всё с августом не так, как надо,
Он – предосенняя пора.
Река иссохла, обмелела,
Отдала всю себя полям.
Течение воды несмело,
И плети ряски тут и там.
Чуть суховато, и уныло
Шумят рогоз и камыши.
Быть летом августу постыло,
Как видно, до глубин души.
Но осенью, чтоб не хандрить,
Он тоже не хотел бы быть.
Сонет августовский пейзажный
Край поля скошенного выкушен
Из блёклой зелени кустов.
Жарою августовской высушен
Мир обезжизненных лугов.
И даже небо обесцветилось
От