В движущийся поезд сквозь открытые окна проникал ленивый ветерок, но на станциях скорость стремительно снижалась, отчего мы вскакивали с мест, высовываясь наружу прямо как две радостные собаки. Пытаясь охладиться, я обмахивалась помятым ежемесячником «Билберри», купленным на станции. Читать в такой жаре было сложно. Очерк о местных легендах Атермонта оказался неожиданно скучным, и плавящиеся предложения скользили мимо разума, зато маленький литературный скетч про словесные каламбуры заставил меня задыхаться от смеха. На середине я чуть не сползла на пол, и Марго полезла проверять, не хватил ли меня тепловой удар. Когда я сунула журнал ей под нос, пытаясь сквозь слёзы дочитать последний абзац, гоготали уже мы обе.
Умереть от смеха в поезде, так и не доехав до нужного места, было бы обидно. Едва успокоившись, всё ещё изредка посмеиваясь, я запихала журнал в рюкзак и с подрагивающей улыбочкой прильнула к прохладному двойному стеклу. Вдали плыло марево горы – дымчато-сизой как голубика в молоке. Мимо проносились лохматые изумрудные ветви, меж рощ мигали луга, полные сочной травы и мирных пасторалей. В темнеющем к вечеру небе парили беззаботные стайки птиц. Вдалеке время от времени проскальзывал туманный, подёрнутый оранжевым горизонт, подсказывая, что вот-вот покажется ласковое море.
Я долго молча смотрела в окно в ожидании этой секунды. И когда гладь воды просочилась тоненькой прозрачной ленточкой, а потом и бескрайним переливом медной чешуи Серого залива – от вида захватило дух. Даже самый бесчувственный чурбан не сможет сидеть с каменным лицом, когда в невесомой закатной дымке перекатывается древнее дыхание волн, успокаивая берег исцеляющим шёпотом: «Всё прошло… Всё пройдёт… Всё прошло… Всё пройдёт».
Всё пройдёт.
Море всегда рядом.
Море было рядом весь год, но не так, как сейчас. Хотя Академия Билберри располагалась недалеко от побережья, чтобы попасть на пляж, приходилось как следует потрудиться. Попотеть, пересекая холмистые дорожки, крутые подъёмы и усыпанные камушками пыльные спуски. Либо собраться с духом и перенести утомительную дорогу в душном автобусе, плотно набитом пассажирами. Или же сгорать от стыда в такси, которое оплачивает (опять) Марго. Ездить к морю из Билберри я не любила.
Я часто отказывалась, ссылаясь на занятость и гору учебных долгов. Говорила, что работаю над своей несуществующей книгой – с течением времени Марго стала чуть ли не вытягивать её из меня клещами. По сути, уговаривая меня поехать в Атермонт, она надеялась, что уж там-то, в кругу новых лиц и впечатлений я точно создам шедевр. Учитывая мою замкнутость, затея весьма сомнительная, но кто я такая, чтоб спорить с Марго?
В