– Вы жили вместе в Риндервуде?
– Да, жили. А почему вы спрашиваете?
– Каким он был?
– Сансет? В общем, вполне приличный мужчина.
– Но?..
– Недостаточно общительный.
– В каком смысле?
– Мне трудно объяснить, господин Бенедикт.
– Не сомневаюсь. Индия, мы с Чейз занимаемся историческими исследованиями, и порой нам приходится задавать такие вопросы личного характера, которых мы предпочли бы избежать. Но ведь это уже не имеет значения, поскольку вас обоих нет в живых?
– Полагаю, нет. – Она сочувственно взглянула на меня. – Он не слишком серьезно относился к своей супружеской клятве.
Я кивнула: все мы знаем, что мужчинам нельзя доверять.
– Лучше всего о нашем браке говорит то, что я постоянно чувствовала себя одинокой.
– Печально.
– А мне печально говорить об этом. Но виновата только я сама. Я знала, каков он, еще до замужества, но думала, что сумею его изменить. – Она покачала головой. – В конце концов, я была уже достаточно взрослой и понимала, что к чему.
– Что его интересовало? – спросила я. – Для него имело значение что-нибудь, кроме поисков инопланетян?
– Кроме инопланетян, для него не существовало ничего.
Алекс показал ей изображение плиты:
– Индия, вы ничего не знаете о ней?
– Нет, – ответила она.
– Она могла быть в доме или в саду, когда вы там жили?
– Какого она размера?
Алекс раздвинул картинку до натуральной величины.
– Нет. Я бы наверняка знала. А что, это ценная вещь?
– Именно это мы и пытаемся выяснить, – сказал Алекс.
Индия пожала плечами:
– Увы, ничем не могу помочь.
Глава 2
Среди всех стоящих перед нами вопросов важнейший – это определение нашего места во Вселенной. Нам теперь известно, что разумная жизнь – явление крайне редкое. Мы не просто один из равноправных разумных видов, как считалось когда-то, а скорее вершина, к которой стремилась Вселенная в своем развитии на протяжении двенадцати миллиардов лет. Мы – часть космоса, которая наблюдает, ощущает и осознает величие невообразимых просторов, тех, что мы зовем родиной. Если бы не существовало ашиуров и нас, это было бы огромной потерей.
Мы поискали информацию о Таттле.
– К сожалению, – сообщил Джейкоб, – подробные сведения о его полетах отсутствуют.
– Как насчет бортжурнала? – спросил Алекс. – Или блокнота?
– Нет, сэр. Ничего.
– Дневник? Хоть что-нибудь?
– Нигде нет ни слова о том, куда именно он летал.
Начало не слишком многообещающее. Никто не пытался составить серьезную биографию Таттла. Имелись отчеты других исследователей, содержавшие некоторые подробности его экспедиций, а также несколько интервью, из которых становилось ясно, куда он летал. В основном же нам встречались лишь выпады со стороны его коллег: для них Таттл служил наглядным примером того, к чему приводит принятие