Вместе с тем, появляются статьи, весьма критически оценивающие примирительные предложения Предсоборного Присутствия о месте епископа в церковном суде; предлагается учитывать опыт Комитета 1870-х гг.:
Если исключить ошибки, вполне исправимые, то проект толстовского комитета был, во всяком случае, основательнее новейших проектов. Последние вращаются в неумолимом круге: они хотят и отделить администрацию от суда и в то же время все нити той и другой свести к архиерею. Задача, разрушаемая своим внутренним противоречием! И нет ничего удивительного, что удовлетворительно разрешить ее не удается. Выход тут только один: независимость судей и внеепархиальность судебных установлений. Пока боятся первого и не считают нужным второго, преобразовательные попытки будут бесплодны. Правда есть и другой выход: возвращение к древнему типу епархиального устройства, когда не понадобится особых судебных трибуналов. Но если подобная мысль считается утопией, то тогда уже нужно мириться с тем ограничением архиерейских прерогатив, без какового недостижима судейская независимость[419].
Предсоборное Совещание
Предсоборное Совещание при Святейшем Синоде было учреждено с соизволения императора 28 февраля 1912 г. под председательством архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) в составе архиепископа Волынского Антония (Храповицкого), епископа Холмского Евлогия (Георгиевского), члена Государственной Думы протоиерея Тимофея Буткевича, профессоров М.А. Остроумова и И.И. Соколова при делопроизводителе С.Г. Рункевиче. Целью Совещания было «сопоставление и согласование предположений различных отделов» Предсоборного Присутствия с суждениями общего его собрания, «а равно и с изменившимися условиями церковной и гражданской жизни ‹…› и вообще всякого рода подготовительные к Собору работы»[420].
В записке С.Г. Рункевича, подготовленной в сентябре 1916 г., дополнительно разъяснялось:
По важнейшим предметам, подлежащим разрешению Собора, – реформе церковного управления и суда – Предсоборным Присутствием были выработаны лишь общие положения, в виде директив, но каких-либо законопроектов, которые заключали бы в себе новый церковно-административно-судебный кодекс, изготовлено не было. ‹…› Отсутствие указанных законопроектов не могло не создавать для Собора весьма существенных затруднений. Кто знаком с действительным положением дела, тот знает, что выработка таких законопроектов – при подобных условиях – являлась бы делом весьма сложным, трудным и требующим затраты продолжительного времени. Собору предстояло бы, таким образом, или потратить много в полном смысле дорогого времени на изготовление законопроектов, или же, санкционировав новые формы церковного управления и суда, предоставить последним, впредь до выработки новых кодексов, действовать по старым, т. е. по тому же уставу духовных консисторий.
И то, и другое было бы, разумеется, и ненормальным,