Но мне повезло. Повезло не потому, что я представляю книгу Олексы Белоброва, умного и честного писателя, а потому, что он дал мне своеобразное интервью.
Мне кажется, что никто лучше автора не может представить книгу, никто лучше него не знает, отчего он взялся за перо и о каких героях написал.
Давайте же прислушаемся к словам человека, вместе с героями романа преодолевшего все и теперь нашедшего в себе силы рассказать нам и о тех трагических, не таких уж далеких событиях, и о своих соратниках.
Что для вас значат ваши книги?
По Пастернаку – книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести. Мои книги – это моя жизнь. Иногда чуть приукрашенная, иногда почти плакатная.
Какая она, ваша жизнь, отпечатки которой так хорошо тиражируются?
С детства я, как потомственный военный, любил слушать и собирать живые истории о войне. В 60—70-х еще много было живых, и при памяти, участников Первой мировой и гражданской войн, а уж о Второй мировой и говорить нечего. Рассказы фронтовиков – бесхитростные, беспафосные – мне всегда нравились куда больше, чем мемуары полководцев. Что-то вроде: «…плавился металл, крошился бетон, но люди стояли!» Много интересного дали воспоминания родственников, переживших оккупацию. Да-да, неофициальные, лишенные пафоса и всякой героики. Помню тревожное лето 1968 года, когда мы с братом и родителями на «москвиче» своим ходом ехали из Украины на Урал. Родители втихаря, на ночевках под открытым небом, включали японский приемник и слушали «вражьи голоса», вещавшие о событиях в Чехословакии. Вызвать отца на службу у командования не имелось ни малейшей возможности – мобилок, хвала Аллаху, не было. И только приехав на Урал, батя обнаружил, что бóльшая часть сослуживцев усиленно изучает чешский язык… скажем так, с полным погружением в языковую среду…
С замиранием сердца подслушивал речи отца, когда он с коллегами-офицерами вспоминал «официально не существующие» боевые будни советских военных советников в «братских», как говорили тогда, но на самом-то деле «банановых» республиках, в том же Сомали. Воспитанный таким милитаризованным образом, я попал в военное училище. Еще носил курсантские погоны, когда началась афганская эпопея.
Рассказы офицеров, вернувшихся из того пекла, коренным образом отличались от пропагандистских бредней. Потом и сам попал туда, хлебнул лиха, признаюсь, было и через край. Потому и захотелось рассказать народу правду о той войне – без лжи, официоза и чернухи. Захотелось рассказать именно так, как мне самому повезло услышать в детстве от фронтовиков еще Первой мировой, гражданской. Так, как мне рассказывал любимый мой дед суровую правду войны о Хасане и незнаменитой Финской. И, конечно, о Второй мировой и военных авантюрах, в которые безоглядно и с превеликим удовольствием влезал СССР. Рассказать так, чтобы осталось в назидание потомкам – чем на самом деле была война в Афгане: с трусостью и предательством, чинопочитанием и стукачеством, с беспробудным пьянством, употреблением легких наркотиков, с бесчинствами по отношению к местному населению… Да, из песни слов не выкинешь, и такое бывало. Но больше всего мне хотелось бы, чтобы это был рассказ об отчаянной храбрости молодых пацанов, их взаимовыручке, их безбашенности и наплевательском отношении к смерти, когда о себе начинаешь думать в третьем лице. И, конечно, их чертовски сильном желании жить!
Написав очередной боевик, вы ориентировались исключительно на мужскую целевую аудиторию?
Конечно нет. Эта книга – еще и о Любви… О том, что и на войне есть место и Любви, и Женщине…
Беседовала Елена Лесовикова
В основу романа положены реальные события времен Афганской войны (1979–1989) – последней, которую вел СССР, – а также воспоминания участников боевых действий.
Наименования и нумерация войсковых соединений, частей и подразделений, организационно-штатная структура и порядок их подчиненности, названия многих географических объектов и населенных пунктов, а также должности, воинские звания, фамилии и имена по понятным причинам изменены. Поэтому любые аналогии, сопоставления и произвольные трактовки описываемых событий, отдельных фактов, а равно имен и должностей персонажей являются недопустимыми и не могут иметь отношения к замыслу автора.
Часть первая
Дорога дальняя, путь небыстрый
1. Граница на замке?
Как санитарный самолет садился в Кабуле, как их с Лосем переваливали на другой борт, старший лейтенант Петренко, он же Хантер, совершенно не помнил. Под действием обезболивающих и от полного изнеможения мозг просто отключился. В себя пришел только в Ташкенте на аэродроме Тузель – том самом, с которого улетал в Афган несколько месяцев назад. Ощущения были не из приятных – он лежал на спине на носилках в дюралевой утробе самолета, а кто-то грубо шарил по его телу, отбросив одеяло и простыню.
«Что за твою мать?» – возмутился Хантер.