Минуя ряды стеллажей и обесточенных роботов, робко и тихо ступая, я подкралась к двери, направила прибор, посмотрела на дисплей – пустой экран…
Синий холодный цвет датчика убеждал меня, что за дверью нет ничего, что может излучать тепло. Сбитая с толку, я опустила инфракрасный визор. Может, звук исходил совсем не оттуда? Может, это какие-то полуразрушенные конструкции пришли в движение от сквозняка? Хотя откуда взяться потоку воздуха под землей? А может, я головой сильно стукнулась, вот и мерещится всякое.
На запястье замигал имплант, гулкие шаги раздались в коридоре – это Марк. Я уже научилась узнавать его по шагам. Стянув свитер, отключила прибор и закинула вещи за стеллажи с медицинским оборудованием.
– Чем занималась? – послышался хриплый голос.
– Выполняла наряд.
– Я сверился с табелем, ты последнюю запись внесла полчаса назад, – он сдвинул широкие светлые брови, и глаза его превратились в гранит. – Что ты делала полчаса?
Интуиция мне подсказывала, что лучше ничего не рассказывать о грохоте за дверью, а просто притвориться, что я лентяй. И уж, конечно, бесполезно Марку врать о плохом самочувствии, сваливая все на сотрясение мозга.
– Молчишь… – хриплый голос дрогнул, он кашлянул в кулак. – Ну тогда… Сейчас так же молча идешь и отмываешь душевые с раздевалкой.
Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Лицо его не было злым, хоть и расчерчивалось острыми сухими линиями сжатого рта, острого носа, квадратных, словно железных скул. Он просто разглядывал меня: скользил по волосам, плечам и шее. Его большая рука дотронулась до моих волос, собранных в хвост. Он пропустил наэлектризованные от свитера пряди сквозь пальцы. Приподнял бровь, словно о чем-то догадался, но промолчал.
– Выполнять, – с раздражением добавил он. – Быстро! Приеду с вызова – проверю!
Я рванула к двери, сдерживая слезы то ли от обиды, то ли от боли, что растеклась по моему телу синяками после встречи с собаками. Но, так или иначе, быстрый бег по коридорам меня успокаивал, давал выход эмоциям, но что это были за эмоции? Желание освободиться от надзора этого человека? Или желание быть понятой и услышанной им? В какой момент мне стало важно, что он думает обо мне и какой видит?
Душевые были почти пустыми, скоро у всех отбой, кроме волонтеров ночных смен. Я выгребла дезсредства из шкафа, устроившись на хромированной лавочке.
Из душевой доносились голоса. Говорили двое – мужчина и женщина, они о чем-то спорили. Голоса то затихали, то взрывались. Вчитываясь в инструкции, я слышала только обрывки фраз. Но чем дольше слушала их перепалку, тем невероятней казалось то, о чем они говорили.
– Я волнуюсь за тебя! Эти новые вакцины от вируса, которые сейчас пришли из штаба, показали