– Что Рангья? – насторожился граф, ожидая услышать какую-нибудь столь же пикантную, сколь и возбуждающую брезгливое чувство подробность из жизни господина Рангья.
– Представьте, какое нахальство! Через свою маленькую Зиту он дерзнул добиваться у Его Величества графского титула! За какие такие заслуги, спрашивается?..
– И что же? Его Величество отказал, отказал, несмотря на свое расположение к Зите?
– Ваше Сиятельство угадали наполовину. В графском титуле отказано было с настоящей королевской твердостью!
– Я так и знал! Так и знал! – с облегчением вырвалось у старика. – Бальтазар, покойный король, царство ему небесное, пожаловал мне графский титул. Но когда и за что? В день моего шестидесятилетия. После того, как я заключил выгодный для нас мир с Трансмонтанией. И вдруг, какой-то левантинец, недавно принявший пандурское подданство… Наглость, на которую способен только Рангья!.. Клянусь Богом, случись этот позор, я, несмотря на все мои верноподданнические чувства, вернул бы сыну то, чем пожаловал меня отец. Итак, и без того носатый Рангья остался с еще большим носом?..
– Наполовину! Наполовину, как я уже докладывал Вашему Сиятельству. Маленькой Зите обещан титул баронессы… – и, заметив пробежавшую по белым чертам премьер-министра недовольную гримасу, Бузни поспешил добавить, – баронский титул, – об этом даже не стоит и говорить! Безделица! В Австрии чуть ли не каждый еврей мог купить себе баронство.
– Да, вы правы, Бузни, – согласился граф, и лицо его прояснилось… – Что же касается Его Величества, – ему трудно было отказать мадам Рангья в этой, как вы говорите, безделице! Надо только озаботиться об одном, чтобы это не попало в газеты, дабы не дать лишнего козыря Шухтану и Мусманеку. Пусть Рангья подписывается бароном, пусть закажет себе визитные карточки, пусть выдумает себе фантастический герб, но только бы не в газеты! Есть еще у вас что-нибудь?
– Ах, Ваше Сиятельство, самое пикантное я приберег напоследок. Для вас, конечно, не секрет и не новость, что почтенная супруга не менее почтенного церемониймейстера, знаменитая Мариула Панджили, крутит свой новый, неизвестно, который по счету, роман с первым секретарем испанского посольства, герцогом Альба?..
– Да, да! – усмехнулся граф, – вот уж, действительно, как говорят, черт с младенцем связался! Мариуле этой – сорок восемь, а испанцу – двадцать четыре. Ровно вдвое моложе своей любовницы…
– Ваше Сиятельство, с каждым днем разница эта будет уменьшаться в пользу маркизы Панджили.
– Вы остроумны и злы, как всегда… Но где же ваши пикантные подробности?
– Вот они! Вчера она была вместе с герцогом Альба в оперетке. Сидели в закрытой ложе и после второго акта уехали ужинать. Ну, конечно, к Рихсбахеру – всякий другой ресторан был бы для нее менее шикарен. Заняли кабинет номер 16…
– Друг мой, пока это очень банально и для Мариулы – весьма прилично. И не такие