– Это они? – Ллоис коротко кивнула на его вопрос и присела рядом на скамью. – Хорошо.
Эрвин долго крутил перчатки в руках. Проверял швы, обработку, край. Это были хорошие кожаные перчатки, дорогие. Левая перчатка была более крепкая, с усиленным двойным верхом.
– Это охотничьи перчатки. – Он натянул левую перчатку на руку и внимательно осмотрел ладонь, покрутил туда-сюда перед глазами и вдруг вскинул руку вверх, шепнул: – Они для соколиной охоты…
Ллоис глядела на его вскинутую вверх ладонь и будто видела, как на неё садится стремительный клекочущий сокол. Сглотнула, прогоняя видение.
– Это значит… – Кашлянула и повторила громче: – Значит, что ты, может быть, рыцарь или егерь из окружения какого-нибудь барона или кого там ещё…
Эрвин опустил руку и перевёл на неё задумчивый взгляд, покачал головой.
– Я не помню. Но это дорогая вещь. – Он медленно стягивал перчатку. – Я не думаю, что егерь или любой другой слуга пользовался бы такими перчатками. Они пошиты на заказ…
– А может, ты какой-нибудь милорд?
Она улыбнулась, но в глазах стояла грусть. Она боялась этого, она не хотела, чтобы её слова были правдой, потому что, если это будет так, он никогда не будет с ней. Кто она рядом с ним? Даже если он и рыцарь или барон, она же – крестьянская девушка, не умеющая читать и писать, дочь сожжённой на костре ведьмы! Да, может, она и спасла ему жизнь, может, она и была с ним в тяжёлые дни его жизни, но, если всё так, она и рядом-то с ним быть не посмеет, не то, что стать его женой, как он звал её только сегодня ночью.
Ллоис посмотрела на него исподлобья совсем другими глазами. Конечно, ну какой же он крестьянин или ремесленник или даже купец? Он другой, он совсем другой. Ему действительно пошёл бы доспех или вышитый серебром камзол и алый берет с пером кречета. Он – милорд, господин. Человек, окружённый слугами и свитой.
– Это всего лишь перчатки… – прошептала.
– Да. Это всего лишь перчатки. – Он согласился с ней. – Вот здесь есть выжженное клеймо в виде коронки. Видишь? – Он протянул ей вывернутую перчатку. В самом деле, на внутренней поверхности виднелся знак мастера, того, кто пошил эти перчатки. – Через этот символ можно найти мастерскую и узнать, кто заказывал их. Я смогу найти, кто я. Я узнаю правду.
Ллоис нахмурилась, поджимая губы. Только этой ночью она обрела любовь, она нашла его – того человека, кто сумел разбудить её, того, с кем бы она хотела быть рядом всегда. Он уйдёт… Он оставит её… Уйдёт так же, как пришёл…
– Не уходи, Эрвин, – прошептала чуть слышно, – пожалуйста. Ты уйдёшь и не вернёшься. Эта правда… – От бессилия она замотала головой. – Она убьёт тебя, ты уже не будешь прежним. Кто ты? Рыцарь, барон, граф? Ты узнаешь это! Ты всё вспомнишь! И тот мир, он заберёт тебя от меня… Заберёт тебя от меня… – шептала со слезами в голосе.
Эрвин пересел к ней рядом, близко-близко, обнял, прижимая к себе, стал целовать в висок, успокаивая, говорил:
– Что ты, милая моя, Ллоис, любимая моя, Ллоис, ангел мой. Разве я могу