Она хрипло застонала, когда барон овладел ею, стиснула зубы. Будь ты проклят, безумный старик! Он отпустил её волосы и поймал запястья обеих рук, теперь их раз за разом втискивал в покрывало кровати. Ания смогла теперь дышать, зажмурилась, не желая что-либо видеть перед собой. Шершавое покрывало кровати грубыми волокнами при каждом движении карябало скулу и щёку.
Барон отпустил её и поднялся, поправляя на себе одежду. Ания перелегла на бок, машинально натянула на колени сорочку, прячась от глаз мужа. Горела щека, болели запястья обеих рук – всё болело!
– Правильно, полежи, дорогая, врач сказал, после лучше полежать, так ты вероятнее зачнёшь.
Ания нахмурилась при его словах и ответила:
– Если вы думаете, что при таком обращении ко мне, я смогу кого-то родить вам, то вы ошибаетесь. Бог не подарит вам детей, вот увидите… У вас их не будет…
– Да? – Он усмехнулся. – Я подожду пару лет, а потом разведусь с тобой как с бездетной, и остальные годы своей жизни ты проведёшь в монастыре. Ты же так сильно хочешь вернуться под опеку Господа, я тебе это устрою. – Ания фыркнула в ответ, а барон Элвуд продолжил: – Если ты думаешь, что я скоро помру, а ты станешь молодой и богатой вдовой – ошибаешься. Мой покойный родитель дожил до преклонных лет, а сыновей у него было много. Так что…
– Да? И он рожал их до ваших лет?
– Последний ребёнок, дочь, родился у него в пятьдесят два года.
– А вы уверены, что он был отцом этого ребёнка?
Барон Элвуд сменился в лице, видно, Ания всё же задела его за живое. Он медленно наклонился, приближая лицо к лицу баронессы, и ответил:
– Я-то уверен, моя сестра похожа на нас всех, а ты… Если я узнаю, что ты изменила мне, я убью его и тебя. Понятно?
– Я не изменяю вам. – Она смотрела на него снизу вверх, ненавидя его всеми фибрами души.
– Понятно? – Он повысил голос, не слыша её. Ания закрыла глаза и отвернулась лицом в раскрытую ладонь. – Я просто хочу, чтобы ты это знала.
Она ничего не ответила ему. Пусть убирается и оставит её в покое. Он во всём и везде видит измену, даже там, где её нет и не будет. Я устала от тебя! Уйди! Оставь меня!
* * * * *
Впервые после возвращения он застал её в часовне замка за молитвой. Молодая баронесса заметила пасынка и перестала читать молитву, словно вдруг забыла слова.
Орвил смотрел ей в лицо, понимая, что соскучился, что давно не видел, и не знал, что сказать. Баронесса поправила тонкую накидку на щеке, спадающую из-под обруча на голове, будто прятала что-то от глаз молодого человека. И Орвил заметил, что она прятала. Вздохнул, спрашивая:
– Это он, да?
– Зачем спрашивать? Вы и сами знаете ответ. – Отвернулась, еле скрывая раздражение. Снова вернулась к молитве. Орвил слушал её шёпот, наблюдал за чётким в свете горящих свеч профилем.
– О