– Смотри внимательно, Ксеня, – сказал Валентин Петрович.
Я для чистоты эксперимента заглянула в лицо каждому, но потом указала на хромого красавца. После этого четверо других мужчин встали с места и так же, гуськом, ушли из комнаты, а хромой закричал:
– Я хочу сделать заявление! Эта девка на меня напала с ножницами!
Он даже пытался снять брюки, чтобы показать ранение, но его удержали следователи и беременный мужчина, оказавшийся неожиданно быстрым. А папа мой вскочил с места и тоже закричал:
– Не сметь называть мою дочь девкой! Какая она тебе девка?
– Гражданин, успокойтесь, – сказал Валентин Петрович, махнув рукой кому-то в коридоре. – Уведите.
Хромой ухитрился плюнуть на пол перед тем, как его увели из комнаты, и я всё оставшееся время смотрела на этот харчок: его почему-то никто не спешил убирать. Может, потому что все здесь, кроме нас с машинисткой, были мужчины, а они не придают значения чистоте и опрятности? Папа весь просто кипел, но я знала – как только он хотя бы чуть-чуть успокоится, так тут же спросит: что за история с ножницами? Что на самом деле произошло?
Через некоторое время нас попросили перейти в другую комнату и подписать показания. Валентин Петрович спросил как бы небрежно:
– А ты не помнишь, Ксеня, было на руке у покойной, то есть у гражданки Бланкеннагель, старинное кольцо с аметистом? Тогда, в магазине?
Я сказала, что не помню, – и в тот же момент вообразила на пальце Екатерины Дитриховны то старинное кольцо, которое нашла на днях у гаражей. Мама всегда говорит, что я часто путаю память с фантазией и сама не всегда понимаю, что происходило со мной на самом деле, а что я попросту выдумала. Но то кольцо действительно очень подходило к ней, более того, я вдруг увидела, как Екатерина Дитриховна поднимает руку, чтобы поправить волосы, и лиловый камень вспыхивает быстрой искрой… А ногти она не красила, и острижены они были коротко.
Валентин Петрович не сводил с меня глаз.
– Дело в том, Ксеня, что у Екатерины Дитриховны остались маленькая дочка и старенькая мама. И её мама утверждает, что Екатерина никогда не снимала тот перстень, что он вроде бы как фамильная драгоценность.
– Я недавно нашла кольцо с аметистом на улице. Не знаю, то или другое… Могу показать.
Папа вместе со стулом резко развернулся ко мне, а Василий Михайлович поспешно вышел из комнаты и почти сразу же вернулся с листком бумаги. Там было нарисовано именно то кольцо, которое лежит у меня дома в ящике стола.
– Интересно, – задумчиво сказал Валентин Петрович, – как только происходит убийство, так тут же поблизости оказывается Ксения Лесовая… Дружит с жертвой, опознаёт