Наугад бросился Яромир в чащу. Сперва папоротники стегали по ногам на бегу, хватали за лодыжки, потом сплошь осклизлый мох пошёл. Потянуло болотным духом, хотя болот отродясь в этих краях не было. То тут, то там светились синим и зелёным диковинные грибы на тонких ножках. Красная луна величиной с полнеба плыла следом, перекатываясь по верхушкам деревьев.
Выскочил из-под ноги неверный камешек, упал кузнец, и завертелось всё в голове.
– Путь к Раде через лес найди – вот твоё испытание, – зазвучал голос ведьмы, и разлилась в глазах кузнеца чернота.
*
Рос возле дома куст жимолости. Ягод мать есть не велела: из них она сделала бы отвар для отца, чтобы того отпустила боль. Но ослушался Яромир и сорвал ягоды. А было-то их – сколько пальцев у него на руках и ногах. И не сладкие совсем.
Вот смотрит он на испачканную в ягодах ручонку и раздумывает, накажут ли.
– Мать дома? – раздался тут старческий голос.
Подскочил Яромир на месте, обернулся: стоят в воротах две женщины-странницы, молодая и старая. Грязные, в лохмотьях, в перьях и бусах. Расплакался Яромир, заревел так, что весь воздух из груди вышел.
На крик выбежала из сеней мать, подхватила сынишку и гневно уставилась на пришлых.
– Чего вам? Ступайте со двора, оборванки!
– Погадать тебе, хозяйка? – спросила молодая.
– Или порчу можем снять, – вторила старуха. – Робёночек-то вона, спорченный у тебя. Ишь, как заливается.
– Не был спорченный, пока вас не увидал! А ну, пошли, а то ухват сейчас возьму!
Мать замахнулась кулаком, едва не выронив Яромира.
– У, ведьмы!
*
– … Ведьма, – повторил Яромир за матерью и очнулся.
Сел на мху, потирая лицо. Что же делать? Куда идти? А Рада? Каково ей одной в лесу?
– Рада! Сердечко ты моё золотое, ненаглядная моя краса, где ты?
Никто не ответил, ничего не случилось. Встал Яромир, ощупывая себя: целы ли кости. Кости-то целы, да пучок полыни где-то выронил. Не осталось теперь ничего от подарка доброй женщины.
– Матушка! – позвал Яромир громко. – Ты руками лечила и все травы ведала. Приди ко мне, помоги!
Разнеслось эхо по незнакомому, враждебному лесу. И тут приметил кузнец крапивные заросли, и так тепло на душе стало: простая деревенская трава среди мхов да ядовитых грибов. Пригляделся – будто тропкой вьётся крапива. Пошёл по ней. Качнулись колючие стебли, приветливо шевельнулись листочки, засветилась земля под крапивой.
Так и шёл Яромир, глядя только под ноги, а по сторонам от него мелькали тени, слышались шепотки и вздохи, скрипело что-то, будто мертвец расправлял застывшие конечности. Болотный запах сменился гнилым зловонием.
Оборвалась крапивная тропка, погас путеводный свет. Стоит перед Яромиром тонкая белая берёзка посреди старых