У меня три пролета. Незнакомых мне. Что я вижу? Двери, по большей части новые. Я рисую за ними миры, впечатывая каждый, как тесто в формочку. А лестница – старая. Со своим запахом и воспоминаниями. Вот – пыль по углам. А вот – почтовые ящики. Неужели кто-то еще получает почту, состоящую из чего-то, кроме двоичного кода? Зеленые, с голубизной.
Второй этаж – тут курят. Тут уютно, и нет атмосферы рынка с ребятами по понятиям. Комнатные растения при совсем не комнатной температуре и освещении, а ведь живут и даже хорошо выглядят. Третий этаж, латунный номерок квартиры Н. Сейчас я буду звонить. Потолки высокие, вверху – беленые, в налете, стены, странные арки из балок. Сейчас я буду звонить, и все ухнет, откуда пришло. Останется то, что происходит. Как давно был сегодняшний кофе? Я узнала сегодня, что все совершенно иначе. А сейчас я узнала, что вообще ничего нет, что это был сон, что пробуждение от него еще впереди. Я звоню, привет, мир.
Глава 16
Привет, мир! Палец над кнопкой, я расслаиваюсь. Не-е-е-ет, мне нужно то самое, огромное мгновение, в течение которого я соберусь. Что я теперь знаю про себя? Первое – я знаю, что от каждого человека жду ВСЕ и подозреваю все. Что я хочу сразу и ум, и тело, и душу. Что если какая-то часть из этого меня не устраивает, я «навешиваю» свои выдумки. Не надо так!
Что еще я знаю? Что мне постоянно приходится перепрыгивать в реальность. А откуда, собственно, я перепрыгиваю? Что это за место такое, которое я оставляю для взаимодействия с материальным миром объектов и живых существ? И почему я считаю, что то, другое место, из которого я непрестанно бегу, – что оно не реальность? Может, надо попробовать иначе? А как… Есть разные пути, допустим, я могу начать думать о том, что происходит, требуя совпадений. Еще вариант – я могу всматриваться в происходящее, пытаясь угадать его суть и понять его.
Свет холодный, пол кажется в этом свете мертвецким. Окно черное, сколько там сейчас времени? Дверь коричневая, обтянута чем-то, похожим на силикон. Странная дверь, слишком гладкая и ровная, почему-то заставляет думать об операционной. Звонок старый, хотя все остальное очень новое. Черный стаканчик пластика с пуговкой, зажелтевшейся в слоновую кость, по кромке – нестертый мазок бежевой краски. Очень старой, прикипевшей, видимо, на века. В руке у меня большая сумка, в которой все аккуратно лежит, как я люблю – максимально устойчиво и ровно. На ногах очень мягкие кроссовки, так что я почти не чувствую веса.
Нажимаю.
А вот сейчас самое время для ретроспектив. Некоторые события совершенно непонятны в моменте своего происхождения. С ними надо знакомиться после, когда уже отгрохочет в твоем доме музыка, и ты ее не услышишь.
Я пришла, Н встретил, принял продукты, мы стали готовить компоновочный ужин, уселись с ним смотреть девушек в купальниках и подпрыгивающих на бегу грудях, облепленных брызгами воды, делающими ткань прозрачной. Мы смеялись, а Н много шутил всерьез о том, что такая вот пища для души