Характер его сделался еще более вспыльчивым, он раздражался из-за малейшего пустяка. У него появилась дурная привычка, напиваясь, класть на стол рядом с собой кортик. Впрочем, на посетителей он почти не обращал внимания и казался полностью погруженным в свои мысли. Однажды, к нашему крайнему удивлению, он даже начал насвистывать какую-то деревенскую песенку, которую запомнил, вероятно, в юности, еще до того, как стал моряком.
На следующий день после похорон я вышел около трех часов пополудни из таверны и остановился перед входом. Я с грустью думал о своем отце. День выдался пасмурный, холодный и туманный.
Внезапно я заметил человека, который медленно тащился по дороге. Очевидно, это был слепой, так как дорогу перед собой он нащупывал палкой, а глаза его прятались под зеленым козырьком. Закутанный в рваный матросский плащ с капюшоном, он казался скрюченным от старости или слабости. Мне никогда не доводилось видеть более отвратительного и пугающего лица. Остановившись перед таверной, он громко обратился куда-то в пространство:
– Не скажет ли какой-нибудь добрый человек несчастному слепцу, потерявшему зрение, защищая нашу родину Англию, где и в какой местности он сейчас находится?
– Возле таверны «Адмирал Бенбоу», у бухты Черного Холма, – ответил я.
– Я слышу голос, – проговорил слепой. – Совсем молодой голос. Не могли бы вы, мой юный друг, подать мне руку и проводить меня в дом?
Я протянул ему руку, и этот жуткий слепой горбун вцепился в нее, точно клещами. Я испугался и хотел освободиться, но незнакомец притянул меня к себе.
– А теперь, мальчуган, – сказал он, – веди меня к капитану!
– Сэр, – запротестовал я, – честное слово, я не могу.
– Не можешь? – засмеялся он. – Вот как? Веди сейчас же, а не то я сломаю тебе запястье!
И он так крепко сжал мою руку, что я вскрикнул от боли.
– Сэр, – начал я, – ведь я опасаюсь не за себя, а за вас. Наш капитан теперь сильно изменился. Он даже за стол садится с обнаженным кортиком…
– Прекрати болтать и веди меня к нему! – приказал слепец.
Я еще никогда в жизни не слышал такого скрипучего и отвратительного голоса, он напугал меня даже больше, чем угроза сломать руку. Я повиновался и повел слепца прямо в столовую, где сидел больной и уже довольно пьяный капитан. Слепец вцепился в меня своей железной клешней и навалился так, что я едва удерживался на ногах.
– Веди прямо к нему и, как только мы войдем, кричи: «Билли, а вот и ваш старый друг!». Если ты этого не сделаешь, я сделаю вот что…
Он снова стиснул мою руку, да так, что я едва не упал в обморок. Напуганный до смерти, я позабыл про свой страх перед капитаном и, распахнув дверь в столовую, выкрикнул дрожащим голосом то, что мне было приказано.
Бедолага капитан только взглянул на нас, и весь хмель разом вылетел у него из головы. На его лице отразилась мучительная