– Что ж, спасибо тебе. Хоть это и временное спасение.
– Ну, если ты больше не собираешься влипать в неприятности, то оно может продлиться и чуть дольше.
Она поняла, что он пошутил, и слегка улыбнулась.
– Так как ты?
– Все хорошо, спасибо.
Чарли была непривычна такая внезапная забота и близость, и ей хотелось, чтобы Фаррелл поскорее ушел, дав ей возможность подготовиться к отъезду.
– Мне бы хотелось переодеться, ты не против?
– Да, да, естественно!
Фаррелл вытянул руки ладонями к ней, будто показывая, что не нападает, и спиной двинулся к выходу.
– Я лишь хотел узнать как ты, Чарли. Ну ладно, увидимся.
Стоит ли удивляться, что он знает ее имя, тогда как она до сего момента и вовсе его не знала? Вряд ли. Возможно, другим известно куда больше о ней, чем ей самой. По крайней мере, окружающие всегда так думают, и свято в это верят.
Чарли переоделась быстро, как ее учили в лагере, невзирая на усталость и головокружение, в новый комплект одежды, вероятно доставленный вместе с командой и главнокомандующим.
Спортивный топ, простая белая футболка, брюки хаки с карманами на бедрах, и тяжелые ботинки на шнуровке. Стандартная и практичная одежда, знакомая каждому, кто живет в нашем лагере.
Она невольно вспомнила свою маму, отца она никогда не видела, так что вспоминать об этом факте каждый раз при упоминании слова «родители» не приходилось.
Мать воспитывала свою дочь как солдата. Закрой рот, принеси это, сделай то. Так что, попав в штаб организации «ЗЦЖ» (защищай ценой жизни), она не была удивлена или ущемлена, во многом здесь жить куда проще.
Если кто-то решал обидеть ее, то девушка реагировала спокойно, проблемы других людей ее мало волновали. Ведь она знала, как и все здесь живущие, что за агрессией скрывается сломанная душа, таящая в себе очередную ужасную историю.
К тому же, все они были ей никем, а значит сносить оскорбления было куда проще. Всегда проще, если нет личных мотивов.
Когда Чарли стукнуло 16 лет, мать, не спросив ее и никому не сказав, отправила документы в штаб, сдав собственного ребёнка на верную смерть.
Так она думала лишь поначалу, но вот, спустя 3 года обучения и работы, она осознала, что поступок матери, возможно, самое лучшее, что она сделала для своего чада.
За стенами лагеря Чарли была обычным ребёнком, без явных талантов и умений. Середнячок во всем, от оценок до вкуса в чем бы то ни было.
Чем бы она сейчас занималась там, сидела в кафе и читала книгу? Одна или с единственной подругой, не имеет значения. Ходила бы на скучные занятия, в попытках получить хоть какое-то образование, и надеялась на свершение призрачных планов ее матери.
А поздно вечером, возвращаясь домой, ее ждали бы такой же примитивный ужин, как и дом, в котором