Просматривая записи собственных лекций, я удивилась, заметив, что дочь так же удивлена. Я не понимала, что она не видела свою мать такой, беззаботной девушкой, полной легких шуток и мудрости. Тогда я поняла, что стала тем, кем на самом деле не должна была становиться, – я погрузилась в темные воды нескольких тяжелых лет и попала на удочку лжи, которую слышала.
То, что случилось со мной, так или иначе происходит со многими из нас. Возраст может сбить с ног, как грузовик, вытравить из души ветер юности. Долгие годы мы живем привычно, по инерции, пытаясь быть прежними собой, а не теми, кто мы на самом деле. И все-таки медленно, но верно мы переходим в следующую временную фазу – необязательно короче предыдущей. Меньше она будет или больше – зависит только от нас.
Я помню, как купила диск Джони Митчелл пару лет назад. На обложке красовался ее портрет с бокалом красного вина: я несколько минут сидела и смотрела на фотографию, прежде чем включить музыку. И после этого пришла в ужас. Казалось, все звучало иначе; я услышала не ту Джони, к которой привыкла. «О боже, – подумала я, – она потеряла голос!» Ее высокое сладкое сопрано исчезло. Я, десятилетиями слушавшая Джони Митчелл, не узнала ее новый голос, не захотела его принять. По крайней мере минут пять я мысленно твердила себе, что Джони Митчелл больше не может петь.
Потом я начала по-настоящему вслушиваться и осознала, что голос, которого больше не было, не мог соревноваться в великолепии с тем, что занял его место. Теперь в тембре Джони появилась новая глубина, тоска, которой не было в юном голосе. Где-то между душой и горлом, прошлым и настоящим, поп-песни превратились в высокое искусство. Легкие и яркие мелодии перешли в глубокие, пронзительные, одухотворенные крики из центра всего. Джони сдвинулась к месту силы и напиталась новыми мощными смыслами. Уже и без того великая, казалось, она превратилась в Бога.
Ее путь – и изменения – значимы для меня, учитывая мой собственный опыт. Я начала читать лекции более двух десятилетий назад, и люди иногда говорят мне, что хотели бы послушать меня «как в старые времена». И я понимаю их желание. В молодости я была цепляющей. Мне постоянно было смешно. Я говорила все как есть. Но ведь это были 80-е, ради бога! Легко быть беззаботным и ветреным, когда ты не видел ничего, кроме света, и не чувствовал ничего, кроме ветра. Когда к вашему личному репертуару боли и удовольствия добавляются десятилетия опыта – голос не может остаться прежним. Вопрос в том, потеряете ли вы свой истинный голос или обретете его?
Времена года меняются, но все они прекрасны. Зима замечательна так же, как и лето, – и в природе, и в человеке. С возрастом мы не становимся менее привлекательными, мы просто привлекательны по-другому. Быть там, где мы есть, не стыдясь и не извиняясь, – вот