– Согласна.
Решив не будить ее тягостные воспоминания, быстро уточняю:
– Что еще пишут?
– «Союз женщин Освобождения» просит меня стать августейшим шефом организации… Впрочем, всяких иных дел и прошений слишком много, а ты устал, все это подождет. Отправляйся-ка ты, дорогой муж, спать.
– Нет-нет, я жду известий с юга.
– Известия мимо тебя не пройдут. Как только что-то станет известно, тебя тут же найдут, уж поверь. Да и Евстафий знает, где ты сейчас. Так что вот тебе диван, вот тебе подушка и плед. Поспи хотя бы пару-тройку часов. Завтра ты будешь нужен миру со свежим умом. Победитель с опухшим от недосыпа лицом – моветон. Если что-то будет срочное, то тебя разбудят.
– А ты?
– Я пока еще немного посмотрю бумаги.
Упав на диван, я практически сразу отключился. Последнее, что я помню, это были мягкость пледа и ласковые слова моей Машеньки:
– Отдыхай, любимый…
Глава II
Сны и пламя небес,
или День, когда творится история
Османская империя. Босфор. Бухта Стения.
Крейсер «Midilli». 19 августа 1917 года
Словно в ответ на огонь на берегу вспыхнуло пламя и на воде. Подняв бинокль, Хиппель разглядел какое-то судно, на котором бурно разгорался пожар, да так быстро, что команда спешила сесть в шлюпку и поскорее покинуть обреченную посудину.
Немец выругался:
– Вот же идиоты безмозглые!
– Герр фрегаттен-капитан, смотрите!
Бросив взгляд туда, куда указывал вахтенный, Хиппель похолодел от мрачного предчувствия: разгорался третий пожар, и бухта Стения оказалась как раз меж трех огней.
И тут он уловил где-то высоко в небе слабый гул моторов.
– Боевая тревога! Противоаэропланным расчетам смотреть небо!
Огни стали вспыхивать один за одним. Пожары разгорались, ярко освещая бухту и скопление кораблей. Зажигательные бомбы падали с небес одна за одной, находя все новую и новую пищу для жадного пламени.
На берегу звучали панические крики, поднялась суматоха.
Первый мощный взрыв вспух где-то за складами, и палуба под ногами вздрогнула. Через несколько мгновений рвануло уже ближе. Еще один взрыв. Еще. Все ближе. И вот, когда казалось, что сейчас дойдет очередь и до них, взрывы вдруг прекратились, и лишь ударная волна толкнула в грудь.
Противоаэропланные орудия загремели на «Гебене». Опомнившись, Хиппель приказал своим:
– Огонь!
К коллегам присоединились и канониры «Бреслау», и немецкие артиллеристы на берегу. Но в абсолютно черном небе не было видно никаких силуэтов. Явно бомбардировка велась с большой высоты, и отблески пожара на земле не могли подсветить цель.
Новый взрыв потряс округу. Чуть в стороне и ближе. Еще. Еще. Мощные взрывы пошли сплошным огненным потоком.
Едва