– Что я могу сказать за Митрофанцева? – сказал Стасов и пожал плечами. – Нормальный мужик. Выпить любил, это да, а кто у нас без греха?
От него самого слегка тянуло мускатным орехом, которым мужчины обычно перебивают перегарный дух, но выглядел он свежо. Двадцать девять лет парню, в прошлом году получил капитана и поднялся до старшего опера, а в этом мог возглавить уголовный розыск.
Майора Митрофанцева никто не задерживал, обвинение ему предъявлено не было. Он просто получил предложение уйти и упираться не стал, тем более что выслуга у него имелась. Но Стасов освободившееся место так и не занял, начальство сочло его недостойным. При чем здесь капитан Павлов?
– А про себя что можешь сказать? – спросил Максим.
Стасов смотрелся внушительно. Черты лица правильные, не грубые, но какие-то очень плотные. Не атлет, просто спортивного сложения, однако кость у него крепкая, тяжелая. В нем чувствовалась даже не мужская, а мужицкая сила, близкая по своей природе к богатырской. Он и как опер был хорош, и взгляд у него умный, и показатели раскрываемости говорили сами за себя.
– Это тебе судить, начальник! – с усмешкой сказал Стасов. – Поживешь – увидишь. Сказать за себя я могу только одно. Мне без моего дела!.. – Стасов очень убедительно выразил свою тягу к оперативной работе, приложив к горлу два пальца, разведенных в букву «v».
– Вилы? – осведомился Максим.
– Они самые, – ответил Стасов.
– Лишь бы не в бок.
– Не понял.
– Журнал такой раньше был, «Крокодил», там вилы в бок. А у нас доска позора!
Майор Штанов предложил создать доску позора, эта безумная идея никем всерьез не воспринималась, но в массы тем не менее проникла.
На столе звякнул телефон, соединяющий кабинеты напрямую. Судя по всему, Малахов поднял трубку и тут же ее опустил. Он таким вот способом вызывал к себе Максима или сделал это случайно.
Оказалось, что Малахов его вызывал. Он сидел за столом и с добродушной иронией смотрел на Максима. Мощный мужик, черты лица грубые, но не отталкивающие, скорее располагающие к общению. Взгляд у него был наполнен суровым добродушием мужика, уверенного в себе всегда и во всем. Он навевал спокойствие на своих и нагонял тревогу на чужих. Сильная шея, могучие плечи, каменные кулаки.
Примерно так и должен выглядеть боец октагона. Малахов всерьез увлекался боями без правил. Лига вроде бы любительская, но бьют там умеючи, вполне профессионально.
– Товарищ подполковник!.. – начал Павлов.
Но Малахов осадил его, движением руки указал на приставной стол.
– Проветриться не хочешь? – издалека начал он.
– Стряхнуть, так сказать, с себя бумажную пыль, да?
– Бумажная пыль, – сказал Малахов, глянув на шкафы, за стеклянными дверцами которых громоздились папки с подшивками. – Какая-то она здесь уж очень тяжелая.
– В сон клонит, – заявил Максим.
– Спать мы с тобой на пенсии будем. Человек пропал. Таксист. Заступил вчера в