Лавров проснулся от крика, который вырвался из его горла. Во рту у него сухо, а голова просто раскалывается от охватившей ее боли. Наконец он пришел в себя и понял, что все, что произошло с ним, всего лишь сон и не более. Он встал с кровати и направился в туалет. Холодная вода окончательно вернула его к действительности. Умывшись, Павел начал одеваться. Через тридцать минут он уже был около ресторана.
***
– Афганец!
Он обернулся. Перед ним стоял «Крот».
– Пошли со мной!– в приказном тоне произнес он.
Лаврову ничего не оставалось, как последовать за ним. Свернув за угол ресторана, он остановился.
– Где, Зуб! – прошипел он и выхватил из-за пояса пистолет.
– Я не знаю. Почему ты меня спрашиваешь об этом? Он довез меня до рынка, я пошел домой пешком, а он куда-то поехал. А, что с ним случилось? Пропал?
Он схватил Лаврова за грудки и, уперев ствол пистолета ему в живот, прижал Павла к стене.
– Ты, сука не крути хвостом! Это ты убил его, я это знаю!
В какой-то момент ему показалось, что он готов всадить него полную обойму и от этого внезапно охватившего чувства, ему стало страшно. Страшно оттого, что он не может ничего сделать, чтобы предотвратить свое убийство.
– Слушай, «Крот»! Ты меня на «понт» не бери, – неожиданно произнес Лавров. – Ты сначала докажи все свои «предъявы».
– Что? Я тебе должен что-то предъявлять? Да, я тебя сейчас прямо здесь козла завалю! Понял!
– Слушай, «Крот»! Убери свой ствол! Ты же хорошо знаешь, что я нужен Эдику. Подумай, за меня тебе будет нужно отвечать перед ним, – тихо произнес он.
Однако, он словно не слышал его слов и по-прежнему давил стволом пистолета в его живот.
– «Крот»! – кто-то окликнул его из темноты. – Тебя Эдик зовет.
Он на какую-то долю секунды ослабил давление и повернулся на голос. Этого оказалось Павлу вполне достаточным, чтобы вывернуть ему кисть руки. Он тихо охнул. Пистолет выскользнул из его руки и упал на землю. Через секунду, их места у стены поменялись. Теперь уже Лавров упирался ему стволом пистолета в открытый и окровавленный рот. Он видел, как из уголков порванного им рта «Крота», тонкими струйками текла