– Это мы еще посмотрим, кто вылетит, – буркнула Горни, мгновенно разъярившись. И при следующей встрече перед лекцией громко позвала, заставив аудиторию затихнуть.
– Эй, Вудхаус!
– Что вам, леди? – притворно-вежливо отозвался этот лицемер.
– Говорят, ты считаешь, что гномы не способны к магии, – проговорила она.
– В кузнях у вас получается лучше, – равнодушно и слегка удивленно согласился эльф.
– Так вот, – она еще повысила голос. – Предлагаю пари. Если я закончу академию с лучшим баллом, чем у тебя, ты публично признаешь, что гномы лучше эльфов в магии!
Он оскорбительно оглядел ее и бросил, отворачиваясь:
– Я не спорю с девчонками.
– Так и скажи, что струсил, – фыркнула она. – Неужели хваленые Вудхаусы – трусы?
Раздался шум и гул, но эльф только покачал головой и невозмутимо, к разочарованию Эбигейл, сел за стол.
Однако известие о предложенном пари и отказе Вудхауса катилось по академии, а затем и по городу, обсуждалось в знатных домах на выходных. Папа Горни на воскресном обеде хлопал дщерь по плечу и громогласно хвалил, что она утерла нос выскочкам.
А в понедельник Вудхаус перед лекцией объявил, что согласен на пари. И пусть потом Эбигейл случайно услышала, как его кузины обсуждали шепотом, что его заставил отец – дабы не уронить честь Вудхаусов. Она просто не поверила этому – ее папа никогда ничего ей не запрещал и не заставлял. Она же его обожала и хотела радовать постоянно. Собственно, и место придворного мага ей было нужно, чтобы порадовать папу.
Вудхаус проиграл пари, пусть все, включая Эби, и понимали, что отставание на одну десятую балла – это несущественно. Перед выпускным он трижды прокричал на площади перед академией, что гномы лучше эльфов в магии. Вид у него был настолько высокомерный, а тон таким – чтобы было понятно, что он имеет в виду совсем другое.
Но каким трудом ей далась эта победа! И Эби прекрасно отдавала себе отчет, что не будь у Натаниэля непереносимости к некромагии, он вполне мог бы стать лучшим. А сама она, признаться честно, вполне бы удовлетворилась должностью простого мастера амулетов. Но должность придворного мага, помимо возможности порадовать папу, стала еще одним способом утереть нос Вудхаусу. От таких должностей не отказываются.
Эбигейл почесала облупившийся на горном солнце нос, которому не помогали никакие заклинания, потом укушенную каким-то зловредным насекомым спину, вытерла мокрый от пота лоб и лоснящиеся щеки. На них наверняка остались грязные полосы. На руки вообще было страшно смотреть – черно-серые, погрубевшие. Да, даже её ладони, привыкшие к молоту, и пальцы, легко гнувшие подковы, были в меру ухоженными и приятными на ощупь – до того как она появилась в