Так же неотвратимо в родном Граубюндене поднимались по склонам гор вечерние тени. Когда они достигали заснеженных вершин, бабушка звала братьев ужинать. А потом, посадив рядом с собой, рассказывала сказки. Особенно Реин и Деин любили эльфийские саги – прекрасные, как усыпанный изумрудами свод пещеры, как радуга над горным озером. В музыке слов слышался говор ручейка, зуд мошкары или вой одинокого волка. Братья закрывали глаза, и им казалось, что вокруг шумят вековые деревья, белка прыгает с ветки на ветку и порхают над цветами невесомые бабочки.
С тех пор прошло немало лет, но Реин и Деин наизусть помнили каждое слово. Проходя по лесу, узнавали озера и реки, описанные эльфами в незапамятные времена.
Как только луна протянула через реку серебристую дорожку, гномы вытолкали плот из камыша. Широко загребая шестами, они плыли к едва видневшейся в хрустальном свете темной полосе леса. На стремнине течение подхватило плот. Закрутило, не давая подойти к берегу. И под утро вынесло к стоящей в излучине деревне. Небо на востоке светлело. Переговаривались поднявшиеся спозаранку рыбаки. Пришлось сидеть тихо и ждать, пока плот пронесет мимо.
Напротив крайних домов братья вновь заработали шестами. Выбрались на берег далеко за огородами. Бегом пересекли луговину. По заросшей клевером меже проскочили через поля и скрылись в лесу. Реин, облегченно выдохнув, сбавил ход. Деин шел следом, тяжело опираясь на топор. Привычка не попадаться людям на глаза гнала гномов прочь от населенных мест. А сзади уже просыпались ранние петухи.
Редкие березы сменились сосновым лесом. В глубине его пряталось озерко с заболоченными берегами. Уставшие гномы повалились на мох, даже не сняв промокшие сапоги.
Разбудило их солнце. Поднялось над деревьями. Нашло прогалинку в густой хвое и осветило Реина. Гном перевернулся на другой бок, пронес над собой протазан. Зайчик от полированного лезвия скользнул по полянке и исчез. Затем солнце подобралось к Деину. Поворачиваться он поленился. Прикрываясь от света, положил на щеку широкое лезвие топора. Темная сталь блеснула чешуйчатым рисунком. Налился густой зеленью изумруд в навершии. Вставать гномам не хотелось, но сон ушел, потревоженный яркими лучами. Словно сговорившись, братья одновременно сели, положили оружие на колени и осмотрелись. Тихий светлый лес завораживал покоем. Золотились под солнцем стволы сосен. В зеркале озера отражались деревья, что росли на том берегу.
Повернувшись к брату, Деин спросил:
– Пойдем?
Реин кивнул. Завтракать все равно нечем. Вчера утром охотничья удача им не благоволила, а вторую половину дня пришлось потратить на подготовку к ночной переправе. Последние куски вяленого мяса из запасов были съедены в ожидании темноты, но братья надеялись, что встретят какую-нибудь дичь. Вокруг простирались глухие леса, каких не сыщешь в родном Граубюндене. И уж точно таких мест не осталось на Брекерфельде, откуда гномы ушли сотни лет назад. Ушли, оставив людям рудные жилы.
Деин взвел арбалет. Уложил в лоток болт и двинулся вперед, держась правым плечом к солнцу. Шел осторожно, прислушивался к тихим лесным звукам. Внимательно посматривал, не шелохнется ли где ветка, но добычи, способной утолить голод двух гномов, не видел. Казалось, урчание в животе распугало всю живность. Крупные птицы куда-то исчезли. Заяц в сосновом лесу – редкий гость. Ручейков и озер, к которым звери выходят на водопой, не попадалось.
Когда солнце начало клониться к западу, гномы увидели кабана. Реин еле слышно прошептал: «Бей!» Не спуская глаз с огромного секача, Деин медленно поднял арбалет, прицелился. Убить такого зверя с тридцати шагов легким болтом трудно, но можно ранить, чтобы он, обезумев от боли, бросился на обидчика. За спиной раздался легкий шорох – это Реин провел рукой по древку протазана. Секач стоял, глядя на братьев недобрыми глазками. Деин спустил тетиву и тут же отбросил арбалет. Кабан взревел. Кинулся, пригибая голову, на гномов. Пока он разбрасывал копытами клочья мха, Деин успел выдернуть из поясной петли топор. Отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от страшных клыков. Услышал веское «Хек!» Удерживая топор в полусогнутой руке, перекатился через плечо. Вскочил, развернулся и увидел брата, стоящего над черно-коричневой тушей. Протазан Реин держал обеими руками, но расслабленная поза говорила о том, что все закончилось. Огромная голова лежала в стороне, а секач судорожно подергивал ногами, не желая расставаться с жизнью.
До вечера гномы двигались на восток, неся на плечах по кабаньему окороку. Но к озеру, упоминавшемуся в эльфийских сказаниях, так и не вышли. Видимо, река унесла их далеко на юг. И лишь перед закатом дорогу братьям преградило большое болото, поросшее по краям редким олешником. Что-то там тихо булькало, будто вырывались на поверхность огромные пузыри. Растекался между кочками вечерний туман.
Раздвинув древком камыш, Деин зачерпнул ладонью темную воду. Поднес к лицу и понюхал.
– Сплошное железо. У нас такое редко встретишь.
– Это