И еще отличалась неуемной разговорчивостью – пытаясь скрыть нервозность, без умолку болтала на протяжении всей процедуры, делясь подробностями своей жизни. На ее доме в Уолдборо нужно срочно перестилать крышу, а денег на это нет. От своей старой семидесятидевятилетней матери она никогда слова доброго не слышит. Сестра, живущая в Мичигане, замужем за «самым скаредным человеком по эту сторону Миссисипи». А ее врач, доктор Уэсли, «такой милашка, всегда так добр и внимателен». Он объяснил ей, что «просто хочет исключить кое-что, и сказал это таким приятным, добрым голосом… У меня же ничего страшного, да?».
Рентгенограмма свидетельствовала об обратном. И вот она снова здесь, в больничной сорочке самого большого размера, какой у нас есть. В глазах застыл страх. И все говорит, говорит, говорит, укладываясь на ложе-транспортер. Поморщилась, когда я ввела иглу ей в вену. И все повторяет:
– Со мной все в порядке. А то пятно, про которое говорил доктор Уэсли… это ведь какая-то ошибка, да?
– Как только врач-рентгенолог посмотрит срезы, которые мы сегодня сделаем…
– Но вы же видели снимки. Вы ведь не думаете, что они плохие?
– Я ничего такого не говорила, мэм.
– Можно просто Этель. Но ведь вы сказали бы мне, если бы вас что-то насторожило.
– Это не входит в мои обязанности.
– Почему вы не скажете мне, что все хорошо? Почему?
В глазах ее стояли слезы, голос был воинственный, сердитый. Я положила руку ей на плечо:
– Вам страшно, я знаю. Тяжело, потому что вы не понимаете, что происходит, зачем вас вызвали на дополнительное обследование. Я вас хорошо понимаю…
– Что вы можете понимать? Откуда?!
Я стиснула ее за плечо:
– Этель, прошу вас, давайте сделаем сканирование, а потом…
– Мне всегда говорили, чтобы я отказалась от этой дурацкой привычки. Марв – мой бывший. Доктор Уэсли. Джеки – моя сестра. Всегда говорили, что я играю со смертью. А теперь…
Она всхлипнула с надрывом.
– Закройте глаза, Этель. Сосредоточьтесь на дыхании и…
Женщина давилась рыданиями.
– Я теперь отойду и начну сканирование, – предупредила я. – А вы дышите медленно. Это недолго…
– Я не хочу умирать.
Последние слова она произнесла шепотом. Эту фразу за многие годы работы в больнице я не раз слышала от других пациентов, но сейчас, глядя на несчастную напуганную женщину, я прикусила губу, стараясь побороть слезы… и снова ужасаясь собственной ранимости. К счастью, Этель лежала с закрытыми глазами и не видела моих терзаний. Я поспешила в аппаратную. Взяла микрофон и попросила Этель не шевелиться. Потом запустила сканер. За несколько секунд до появления на мониторах первых изображений я зажмурилась, а потом открыла глаза и увидела…
Раковую